Состав русской армии в походе в Галичину 1655 г. Опции

[Bren]

Не может ли кто-нибудь помочь в определении численности и состава русской армии В. Бутурлина, принявшей участие совместно с казаками Б. Хмельницкого в походе на Львов в 1655 г.? Нашел лишь отрывки из Белгородского стола, которые приводит А. Мальцев (Мальцев А. Боевое содружество русского, украинского и белорусского народов в борьбе за освобождение Украины и Белоруссии (1654-1655 гг.), (Воссоединение Украины с Россией 1654-1954 Сборник статей, Москва 1954 ), но по ним можно определить только несколько полков по именам командиров.

[alba]

Дворцовые разряды. Т. 3 (С 1645 по 1676 г.) СПб. 1852. С. 461:
http://dlib.rsl.ru/viewer/01003862903#?page=241
«В распоряжение В.В. Бутурлина передавались вновь формируемая армия, состоявшая в основном из войск, которые действовали ранее в составе армии А.Н. Трубецкого на юге Белоруссии. Это были полки Г.С. Куракина и Ю.А. Долгорукова, рейтарский полк из Брянска, полк московских стрельцов, полк мценских дворян. Из Киевского гарнизона в его распоряжение передавался солдатский полк Юрия Гутцына. 12-тысячный корпус Шереметьева, понесший довольно значительные потери в битве на Дрижиполе, и 4-тысяный отряд А.В. Бутурлина оставались на Украине и включились в армию А.В. Бутурлина. Точно установить численность русских войск на Украине летом 1655 г. не удалось. Если принять во внимание средние цифры численности ратных людей в полках иноземного строя в 700 человек, в полках дворянского ополчения в 400 и в стрелецких полках в 500 человек, то получается, что общая численность пополнения составила примерно 2600-2700, может быть, до 3000 человек. С учётом находившихся уже на Украине корпуса В.Б. Шереметьева, после Дрижипольской битвы насчитывавшего около 10 тыс., и гарнизона г. Киева общая численность русских войск вновь подходила к 15 тыс. человек». (Санин Г.А. Отношения России и Украины с Крымских ханством в середине XVII века. М.: «Наука», 1987. С. 155.)

[Bren]

Спасибо большое, прошу прощения за несвоевременный ответ - современная жизнь в Мариуполе не способствует быстрому общению на форуме. Есть еще такие вопросы - в русском биографическом словаре фигурирует фамилия Гротус, который участвовал в битве при Городке вместе с Ромодановским, однако в числе фамилий полковников иноземного строя она не фигурирует. Еще интересен такой вопрос - в походе в Галичину принимает участие Артамон Матвеев, но его стрелецкий полк в это время находится на территории России - возможна ли такая ситуация?

[alba]

«...да я ж посылан из под Смоленска к Гетману Богдану Хмельницкому, для ваших Государских дел. Да я ж, холоп твой, с Боярином и Дворецким и Воеводою, с Васильем Васильевичем Бутурлиным, с товарищи, и с Гетманом Богданом Хмельницким, под Каменцом Подольским, подо Львовым, и посылан был с Боярином и Воеводою, с Князь Григорьем Григорьевичем Ромодановским, под польской город Чертков, и на приступе был; и после того на сговоре был с Державцом того города. И Петра Потоцкаго и Калиновскаго сговорил, и привез в табор к Боярину, к Князь Григорью Григорьевичу; и Боярин приведши к вере, послал в полк к Отцу твоему Государеву, Великому Государю. Я ж холоп твой посылан с ним же Боярином за Львов, на Гетмана Станислава Потоцкаго, под город Соленои; и божиею милостию, а вашим Государским счастием, Гетмана Потоцкаго побили и в языках Яна Потоцкаго, Болобана, Врища, и иных двести человек взяли; и обоз и два города высекли. А как, Великий Государь, Боярин, с товарищи, с ратными людьми пошли ото Львова, и в то время приходили на обозы Хан Крымский с ордою, да Андрей Потоцкий, Староста Каменецкий, со многими людми, и Боярин посылал меня, холопа твоего, из обоза с выборным полком против тех ратей, и бои были; а вашим великаго Государя ратным людем урона никакова не учинил, и бився отошол в обозе в целости. Меня ж, холопа твоего, посылал Боярин, Василий Васильевич, с Боярином Князь Григорьем Григрьевичем Ромодановским, и с Гетманом Богданом Хмельницким, на съезд к приказным от Хана Крымскаго к Мурзам, Скупхан к Азы Аге, да к Отлатырше Мурзе Сулешеву с товарищи, о мире, и о размене Стольника Ивана Андреева сына Бутурлина с товарищи, и размену и мир учиня разошлись. А как, Великий Государь, Бояре, и Воеводы, и ратные люди пошли из подо Львова, и пришла самая нужда; отец сына, брат брата мечут, и пришел голод и холод, солдаты и стрельцы, дворяне и пушки все большия, числом всех 59, порох, фитиль и свинец, и всякие ратные припасы покинули на степи и разбежались. А Боярин и Воевода, Василий Васильевич Бутурлин, с товарищи, и которые ратные люди его не покинули, пошол скорым походом наперед для ратных людей, а меня, холопа твоего, оставил с теми пометанными пушки, и со всякими запасы на степи: и я, холоп твой, с остаточными людми, что у меня, холопа твоего в полку осталось, впрегаясь сами под пушки, все 59 пушек и с запасы допровадил до Белой церкви и до Москвы, а урона вашим, великаго Государя, ратям не учинил».
(История о невинном заточении ближняго боярина Артемона Сергиевича Матвеева, состоящая из челобитен, писанных им к Царю и Патриярху, также из писем к разным особам, с приобщением объявления о причинах его заточения и о возвращении из онаго. СПб. 1776. С. 44-46.)
http://starieknigi.info/liter/I.htm

Сообщение отредактировал alba - 16.6.2015, 22:13

[alba]

Акты Московского Государства. Т. 2. СПб. 1894. № 644 (С. 402), № 685 (С. 420), № 789 (С. 479-480).

[Bren]

Еще раз большое спасибо, Alba. Ссылки весьма пригодились. Я так понимаю, что Матвеев участвовал в походе, находясь "при штабе" В. Бутурлина (или возможно все-таки командовал какой-либо частью). А по поводу Гротуса информация не попадалась? В русском биографическом словаре он фигурирует как товарищ Ромодановского в битве под Городком, но кроме этого имя его нигде не встречается (т.е. мне не попадалось). И еще один вопрос - рейтарский полк Фонвизина это тот, который был сформирован как полк Вормзера, и в 1654 г. он находился в полку Трубецкого?

[alba]

Пожалуйста. Матвеев царский друг. Поэтому в его жизни были особенности, не присущие людям его чина. Гротус, видимо, принадлежал к известному прибалтийскому баронскому роду. Товарищем Ромодановского он не мог быть по чину. Что касается рейтар, то, думаю, будет лучше, если о них расскажут их реконструкторы.

Сообщение отредактировал alba - 29.6.2015, 23:56

[Bren]

Помогите, пожалуйста, кто в курсе темы. Во время марша от Львова, возле Озерной союзная армия была атакована татарами. Бутурлин сообщает, что спереди татары атаковали казацкие войска, слева - на окольничего А. Бутурлина, с тыла - на В. Бутурлина и Г. Ромодановского. Следует ли из этого, что русское войско в походе было разбито на "полки", которыми соответственно командовали А. Бутурлин, В. Бутурлин и Г. Ромодановский?

[Bren]

Часть получившегося исследования о битве под Городком 20 (30) сентября 1655 г. во время похода в Галичину. К сожалению не смог вставить схемы. Может кто-то подскажет, как это правильно сделать

...Станислав Потоцкий решил заложить лагерь под Городком. Коронный гетман считал позицию выгодной и надеялся если не одолеть, то хотя бы задержать врага.
Городок был небольшим населенным пунктом, располагавшемся фактически на острове, образованном руковами реки Верещицы. С обоими берегами остров связывали плотины, благодаря которым к северу и югу от города находились обширные ставки (Дроздовицкий – севернее Городка и Черлянский - южнее), окруженные заболоченной местностью. В селении имелся замок, построенный еще в XІV веке на месте древнерусского детинца. Однако уже в следующем столетии строение пришло в запустение, и было фактически заново отстроено Станиславом Пилецким в 1504 г. Новый замок также простоял около столетия, но в 1611 году был уничтожен татарами, совершившими набег в глубь Галичины. На прошедшем в том же году сеймике было принято решение восстановить замок, сформирована комиссия для проведения люстрации повреждений и создания плана нового замка. Старосту Мышковского обязали часть доходов староства выделить на восстановление замка. Однако староста резонно посчитал, что нецелесообразно восстанавливать замок, когда чуть ли не каждый год происходят татарские набеги и замок может быть, как и в прошлый раз разрушен. Выделенные средства с большей пользой были направлены в личный карман старосты, и продолжали там оседать в последующие десятилетия. К 1648 г. замок так и не был полностью восстановлен, и не смог защитить жителей от казаков Богдана Хмельницкого – казацкий отряд под командованием Лаврина Капусты захватил замок и уничтожил пытавшихся там укрыться окрестных шляхтичей. Осенью 1655 г. городоцкие укрепления представляли собой земляной вал с палисадом, в котором было двое ворот – Львовские (восточные) и Краковские (западные). Понимая, что ветхие останки замка не могут послужить надежным укреплением (даже в свои лучшие времена замок не выдержал ни одной осады), Станислав Потоцкий расположил в селении личную пехотную хоругвь, состоящую из 200 жолнеров. Их главной целью была оборона плотины через Верещицу, по которой казаки и московиты могли подойти к Городку и переправиться на западный берег, где и расположились главные коронные части. Согласно М. Емеловскому, С. Потоцкий разбил лагерь возле Каменоброда, в нескольких километрах севернее городоцкой переправы. По всей видимости, удаленность лагеря от Городка была вызвана тем, что великий гетман ожидал попытки переправы союзников через Верещицу именно через брод у Каменоброда, резонно думая, что противник, оценив трудности прорыва через защищенную пехотой городоцкую плотину, решит попытать счастья в другом более доступном месте.
В распоряжении Станислава Потоцкого находились:
конные хоругви – 4100 чел. (точных даннях о конных хоругвах источники не дают; с уверенностью можно сказать, что в битве участвовали около 40 хоругвей, из них гусарские С. Потоцкого и Я. Замойского, казацкая К. Тышкевича, и с долей вероятности – хоругвь аркебузиров В. Арцишевского);
пехота – 200 чел. (хоругвь Станислава Потоцкого);
драгуны – 306 чел. (регимент Станислава Потоцкого);
Таким образом, Потоцкий имел в своем распоряжении 4600 жолнеров.
Однако, если обросить так называемые «слепые порции», то численность коронного войска едва превышала 4 тысячи человек. Захваченный в плен полковник козацкой хоругви Ежи Балабан сообщил, что гетманское войско состояло из шести тисяч солдат. По мнению Я. Виммера в эту численность входять и находящиеся в войске слуги («люзная челядь»). Накануне боя отряд С. Потоцкого усилился посполитым рушеним Львовского повета, которое насчитывало около 300 человек.
Отправленные под Городок силы союзников вдвое превосходили коронные войска. Они состояли из следующих подразделений:
Полк Григория Ромодановского (конница) – около 400 чел.;
Конная сотня Артамона Матвеева – около 100 чел.;
13 сотен Тимофея Спасителева «со товарищи» (конница) – около 1300 чел.;
Рейтарский полк Фонвизина – около 800 чел.;
Стрелецкий полк Артамона Матвеева – около 500 чел.;
Солдатский полк – около 700 чел.;
Драгунский полк Рафаила Корсака – около 1800 чел.;
Две роты солдатских полков Владимира Фонвизина и Юрия Гутцина – около 140 чел.;
Отряд Ивана Бутурлина: городових дворян и детей боярских – 300 чел., драгун – 900 чел.;
Миргородський полк Григория Лисницкого – около 2500 чел.
Общая численность казацко-московского отряда, отправленного против коронних войск С. Потоцкого достигала 9500 человек.
Дальнейшие события в источниках изложены весьма скупо и допускают неоднозначную трактовку. Основная проблема связана с тем, где союзное войско переправилось через Дроздовицкий ставок. В польской историографии господствует точка зрения о переправе казацко-московской армии значительно севернее Городка и последующее сражение происходило фронтом с севера на юг.



Украинские исследователи считают, что союзники прошли через сам Городок, после чего повернули на север – таким образом, фронт протянулся с востока на запад.



Эти противоречащие друг другу трактовки созданы на основе одних и тех же пяти источников. Первым и наиболее подробным являются воспоминания Миколая Емиоловского, служившего в козацкой хоругви Криштофа Тышкевича, и принимавшего непосредственное участие в Городоцком бою. Согласно М. Емиоловскому казаки переправились через водоем в нескольких местах, а также прошли непосредственно через Городок. После чего они «ze wszystkich stron» атаковали выстроившееся в боевом порядке коронное войско. Любопытно, что в дальнейшем тексте нет и намека на окружение поляков, наоборот описано фронтальное столкновение, закончившееся «под вечер».
Дополняет воспоминания М. Емиоловского «История царствования Яна Казимира» Веспасиана Коховского. Как и М. Емиоловский В. Коховский служил это время в коронном войске, только в гусарской хоругви. Согласно ему, казаки подожгли предместья Городка, а сами переправились в обход охраняемой поляками гребли через ставок. При этом они вышли в тыл польским войскам С. Потоцкого, которые готовились отразить атаку с фронта, но были вынуждены отбиваться с тыла. Несмотря на это поляки три часа мужественно противостояли союзникам. На протяжении всего боя казаки получали подкрепления, которые переправлялись через гать. Когда преимущество союзников стало подавляющим, поляки не выдержали и обратились в бегство.
Еще один современник событий львовский купец Самуил Кушевич оставил «Дневник осады Львова». Прямо события под Городком не описаны, но имеется прямое указание (со слов, захваченных союзниками польских пленных), что главную роль в победе сыграла казацкая пехота.
Также сведения о битве есть и в «Истории войны козацко-польской» Самуила Грондского. В осенью 1655 г. он находился в лагере Б. Хмельницкого, ведя с ним переговоры от лица беглого польского магната И. Радзеевского. Свою хронику он писал через десятилетие после городоцких событий. С. Грондский довольно подробно описывает ночной захват казаками Городка, указывая, что они подплыли к городу на лодках и подожгли часть домов. Когда возникла сопутствующая ночному пожару паника, и жители вместе с жолнерами бросились тушить огонь, казаки воспользовавшись суматохой захватили ворота Городка, а затем, развивая успех, напали и на польский лагерь. Битва в лагере длилась до обеда, и уже в момент победы поляков у них в тылу появился отряд, спешащий им на помощь. Однако жолнеры, не разобравшись в ситуации, приняли его за вражеский и обратились в бегство. О построенной казаками гати С. Грондский не упоминает вообще.
В конце XVII в. писал свою «Хронику города Львова» львовский каноник Ян-Томаш Юзефович, который родился через восемь лет после интересующих нас событий. Его хроника является по сути вторичным источником, так как в описании городоцких событий он полностью следует за В. Коховским, указывая на трехчасовой бой, который произошел после того, как союзники, минуя греблю, организовали переправу через «blotniste bagna», разобрав для этого несколько строений (не забыв при этом упомянуть, что полякам пришлось неожиданно для себя отбивать атаку с тыла).
Имеющаяся в нашем распоряжении реляция В. Бутурлина, единственный источник с русской стороны и который был недоступен польским исследователям, не проливает свет на эту проблему, просто констатируя факт победы союзников на поле боя.
Таким образом, можно четко выделить два факта – переправу союзных войск через Верещицу в обход плотины, защищенной польской пехотой и ведение боя поляками с той стороны, откуда они не ожидали нападения.
Первым из историков описывал битву под Городком Николай Костомаров в монографии «Богдан Хмельницкий». По его мнению, казаки построили переправу непосредственно к Городку, чтобы обойти плотину соединяющую городок с восточным берегом Верещицы, после чего овладев селением, атаковали лагерь поляков.
В 1905 г. к 250-летнему юбилею битвы во Львове вышло сразу две небольших работы польских историков – брошюра «Кровавый гость во Львове» Францишека Равиты-Гавронского и статья «Битва под Городком» Александра Чоловского в «Tydzien», который являлся приложением к «Курьеру Львовскому». Ф. Равита-Гавронский обошел молчанием события в самом Городке, а акцентировал внимание на том, что «Хмельницкий, переправившись удачно и неожиданно с частью войск через болото, с тыла наших атаковал». После чего излагает события по воспоминаниям М. Емиоловского (Здесь, кстати, впервые в историографии встречается фамилия московского полковника Гротта, командовавшего совместно с Ромодановским московскими войсками. Впоследствии в варианте «Гроттус» она фигурирует у Л. Кубали и В. Каргалова, хотя в русских документах такая фамилия не встречается).
А. Чоловский, который вероятно использовал предыдущие работы, указывает, что 29 сентября казаки, высадившись ночью на рыбацких лодках в самом Городке подпалили селение и воспользовавшись паникой заняли его, но не смогли захватить плотину, соединяющую Городок с западным берегом. Этому помешали подошедшие польские войска, которые всю ночь удачно отбивали натиск казаков. Видя, что здесь они продвинутся не могут, союзники решили переправиться через болотистую местность южнее Каменоброда. Казаки начали сооружать помост, разобрав ради этого близлежащие строения. Процесс постройки проходил под огнем польских драгунов, несколько хоругвей которых под командованием полковника Демульта защищали место переправы. Закончив к полудню сооружение переправы, союзники перешли в атаку, причем первыми через переправу прошли московские рейтары. Они разгромили драгун Демульта, причем последний был убит, и атаковали главные коронные силы. Дальнейшие события традиционно излагаются по М. Емиоловскому, но с такими же фантастическими дополнениями, как и в первой части статьи (Следует отметить, вряд ли Демульт командовал польскими драгунами – упоминающий о его участии в битве под Городком В. Коховский, прямо указывает, что тот был подполковником хоругви аркебузиров, а единственный драгунский регимент принадлежал непосредственно С. Потоцкому).
Большинство этих данных некритично воспринял и повторил в третьей части своих изысканий еще один львовский историк – Людвик Кубаля. В целом он излагает события вслед за А. Чоловским, допуская, правда, захват казаками Городка и переправы их на западный берег Верещицы, где они смогли дойти до «дроздовицкого поля». Там они были остановлены польскими хоругвями, которые сдерживали их всю ночь. Не прорвавшись к главным силам коронных войск, союзники начали переправу через Дроздовицкий ставок. Над вопросом, зачем это было делать, если союзники уже вышли на оперативный простор, польский историк не задумывается (ради справедливости стоит отметить, что эпическую борьбу драгун Демульта против московской армии Л. Кубаля даже не упоминает).
Исходя из вышеуказанных данных, наша реконструкция событий будет выглядеть следующим образом.
29 сентября союзные войска подошли с востока к Городку. Оглядев позиции противника Ромодановский и Лисницкий решают начать наступление там где менее всего ожидают поляки, непосредственно у Городка. На рыболовных лодках казаки Лисницкого переправились через ставок и подожгли дома в Городке, расположенные неподалеку от воды. Пехотинцы хоругви С. Потоцкого, основная масса которых была расположена возле Львовских ворот поселения и укрепленных валах возле них бросилась тушить пожар. Взвившееся над городком пламя послужило сигналом для начала атаки на ворота. Союзники овладели покинутыми воротами и ворвались в центр местечка.





В руках поляков еще оставалась плотина, соединяющая Городок с западным берегом Верещицы. В этой ситуации казаки, избегая лобовой атаки начали разбирать строения и строить переправу параллельную существующей. Современный городоцкий краевед Роман Горак считает, что построенная казаками переправа находилась в районе современной железной дороги. Начавшаяся переправа союзной армии через ставок сделала бессмысленной дальнейшую оборону плотины, и польський гарнизон поспешил отойти к главным силам.
Взятие Городка русско-казацкой армией сразу свело на нет все преимущества поляков. Выше мы уже упоминали о том, что располагая лагерь у Каменоброда, С Потоцкий стремился прикрыть, прежде всего каменобродскую переправу. Теперь же ему приходилось встретиться с противником в чистом поле, причем враг наступал с той стороны, которую великий гетман считал неприступной. Именно сложившаяся ситуация, на наш взгляд, дала повод В. Коховскому написать, что враг подошел не с фронта, а с тыла, а вовсе не переправа союзных войск через Дроздовицкий ставок.
На рассвете 30 июня польская армия выстроилась перед южным фасом своего лагеря. Основную ударную силу коронного войска составляли гусарские хоругви С. Потоцкого и Я. Замойского общей численностью около 350 коней. Именно они и составили центр боевого порядка, усиленный казацкой хоругвью К. Тышкевича (123 коня). Казацкие и легкие хоругви прикрыли фланги боевого порядка.
Тем временем союзники, используя как переправу через гать, так и непосредственно через Городок, разместили свои войска к западу от ставка, где начали выстраиваться в боевой порядок. Центр составила московская пехота, прикрытая с обоих флангов поместной конницей. Впереди разместился рейтарский полк Фонвизина, который по всей вероятности прикрывал процесс построения союзников. Украинские исследователи зачастую отправляют казацкую пехоту на фланги построения, но упоминания об этом в источниках отсутствуют. На наш взгляд, казаки, вообще не принимали активного участия в полевом сражении, находясь, по всей видимости, в тылу союзного построения. Причиной этого была невозможность использовать казаков в открытом бою без прикрытия их традиционного табора.
Выстроившись в боевой порядок, московские войска перешли в наступление. Первыми атаковали поляков рейтары Фонвизина, пытаясь прорвать центр коронного войска.
С. Потоцкий понимал, что его гусары и казаки, если останутся на месте будут сметены атакующими рейтарами, отдал приказ хоругвям центра об атаке (возможно, помня события поражения под Гуржном в 1629, гетман пытался не упустить из рук инициативу). Произошел скоротечный встречный бой. Рейтары успели сделать пистолетный залп, и тут же столкнулись с ударившей в копья гусарией. Несмотря на меньшую численность, гусары, как это уже не раз бывало, опрокинули противника и обратили его в бегство.
Следует отметить, что рейтары все-таки не понесли значительных потерь – рейтарские латы служили надежной защитой от польських копий и сабель. Однако эта защита не распространялась на рейтарских коней, и к концу польской атаки большое количество рейтар превратилось в пехотинцев.
Польские хоругви преследовали рейтар, пока последние не оказались под прикрытием пехоты. Источники не дают четкого ответа на вопрос – из кого состояла эта пехота? На наш взгляд это были либо московские стрельцы А. Матвеева, либо пехота солдатских полков. Они оказались той неодолимой преградой о которую разбилась польская атакующая волна. Оказавшись перед пехотным строем, гусары и казаки попали под мушкетный огонь союзников. Несмотря на понесенные потери поляки, возможно на кураже, все-таки прорвались вплотную к линиям пехоты. Но на большее сил не хватило. Коронная конница увязла в пехотной массе, ударный напор иссяк, и остатки польського центра были вынуждены отступить, чтобы избежать еще больших потерь.
Возникает вопрос – не была ли атака рейтар проведена специально, чтобы выманить польскую тяжелую конницу под мушкетный огонь пехоты? На наш взгляд, такой сложный маневр требует длительных совместных учений, которые в то время просто не проводились. К тому же, следует вспомнить, что полк Фонвизина комплектовался по остаточному принципу и даже индивидуальная подготовка многих рейтар не была на достаточном уровне.
Исходя из того, что все источники указывают на длительность боя, можно предположить, что польские хоругви центра повторили атаку, но безрезультатно.
На флангах польские хоругви столкнулись с московской конницей. Подробности боя на флангах неизвестны. Вероятно, инициатива принадлежала союзникам, которые могли использовать численное преимущество в коннице, действовавшей при поддержке драгун.
В середине дня союзники перешли в решающее наступление на своем правом фланге. Можно предположить, что его нанесли конные части Г. Ромодановского и А. Матвеева, которые вероятно были наиболее боеспособными конными войсками у союзников. Левый фланг поляков не выдержал и начал отступление. Вслед за этим заколебались и остальные польские хоругви. Наступившую панику усилил отряд посполитого рушения, прибывший на помощь войскам С. Потоцкого – поляки приняли его за вражеские части в своем тылу. После этого начавшееся отступление превратилось в бегство.





Поляки бежали в направлении Брухналя – небольшому поселению к северо-западу от Городка, распологавшего ветхими укреплениями. Возле городских ворот С. Потоцкий предпринял попытку остановить бегство, однако безуспешно. Более того – он остался фактически один перед наступающими русскими всадниками. Жизнь гетману спасли ротмистры Анджей Моджеевский и Александр Крычинский, заслонив его от московського рейтара.
Не остановившись в Брухнале, поляки бежали дальше к Яворову, в районе котрого им пришлось бросить свой табор, доставшийся союзникам. Потери коронних войск были громадны. Погиб староста звенигородский ротмістр Лукаш Гулевич, ротмистры Ян и Габриэль Аксаки, ротмістр Демульт, Павел Липницкий и много других офицеров. В плен попали ротмистр Ян Потоцкий (племянник великого гетмана), обозный Себастьян Маховский, Войцех Голинский, Быковский (Грабовецкий ошибочно приписывает ему титул серадзского воеводы – Ян Божецкий в своїм дневнике менует его «серадзянином»). Союзники захватили гетманский бунчук, знамена, литавры, весь обоз. От полного уничтожения жолнеров спасла надвигающаяся ночь. Остатки коронного войска отступили к Ярославу, где С. Потоцкий расчитывал усилиться за счет посполитого рушения из Русского, Белзского, Волинского и Любельского воєводств. Великий гетман планировал увеличить численность своей армии на 3500 человек, но когда окрестные шляхтичи узнали о результатах битвы под Городком, то ни один из них не прибыл в Ярослав. Гетман был вынужден отступить еще западнее.
Преследуя остатки коронного войска, союзники заняли Ярослав, жители котрого в панике бежали из города. Оставшиеся мещане были вырезаны по приказу В. Бутурлина, о чем он с гордостью сообщал в своей реляции (по всей видимости это является большим преувеличением, поскольку город активно участвует в политической жизни региона в последующие несколько лет). Вся добыча была отправлена к царю, однако в районе Староконстантинова сеунщики были захвачены татарским разъездом, а захваченная добыча сменила хозяина. Союзное войско с торжеством вернулось под стены Львова...