Европейское дворянство в войнах 17 века. Опции

[Бобровский Д.]

СВЕДЕНИЯ О ТОМ, КАК БЫЛ РАНЕН

И ВЗЯТ В ПЛЕН

АНРИ ДЕ МОНМОРАНСИ,

ГУБЕРНАТОР ЛАНГЕДОКА

1.

СООБЩЕНИЕ ОЧЕВИДЦА

Это сообщение – подлинный документ, - приводится в книге одного тулузского историка. Автор – кавалерийский офицер, капитан, - адресовал его королю. Историк пишет: «вот этот документ передо мною, я привожу его слово в слово». Документ составлен довольно неуклюже, автор не был литератором, увы. В квадратных скобках мы приводим возможные уточнения. Итак:

«Герцог Монморанси, в простой кирасе, был верхом на породистом гасконском коне, сером в яблоках, с султаном из коричневых и синих перьев. Он пересек ров, в котором совсем или почти не было воды, за ним последовали те [из его соратников – А.Н.], у кого были хорошие лошади, в том числе господа де Сен-Лоран [братья?] . Прочие же остались смотреть, что с ними будет [по другую сторону рва, на окраине городка, стоял со своим отрядом Гастон Орлеанский].

У него в седельных кобурах было два пистолета и еще были приторочены два коротких и широких клинка, помимо шпаги, которую он держал в правой руке.

Мушкетеры встретили его залпом, и он был легко ранен, а сам разрядил пистолеты – из одного убил солдата, который ранил его из мушкета в бедро, а из другого ранил г-на Борегар-Шампона, командира эскадрона королевской кавалерии; тот, раненый [видимо, не тяжело], развернулся к герцогу Монморанси и выстрелил в него в упор. Пуля пронзила герцогу правую щеку, около уха, видимо, выбила также несколько зубов, поскольку он в тот момент что-то говорил или отдавал приказ.

Короче говоря, герцог сражался столь яростно, что еще многих ранил или убил. Но его прорыв некому было поддержать, и ему не удалось пробиться - это было неизбежно. Несомненно, если бы у его коня хватило сил перескочить через [видимо, другой] ров, он избежал бы плена. Но конь получил несколько мушкетных ран и наконец упал, увлекая седока.

Г-н герцог упал наземь, [к этому моменту] он был раз десять ранен из мушкетов, а также из пистолетов, и стрелявшие сразу закричали: «Монморанси! Монморанси!»

Тогда г-н де Сен-Мари, сержант из роты г-на Сен-Прейля, капитана гвардейского полка, приблизился к герцогу, и тот попросил не оставлять его. Тем временем подъехал г-н де Сен-Прейль, и герцог воскликнул: «А, Сен-Прейль!» Тот ответил: «Держитесь, сударь, это все пустяки!» И он приказал г-ну Сен-Мари присмотреть за раненым, а герцог снял с пальца правой руки недорогое кольцо и дал г-ну де Сен-Мари, прося сохранить его из любви к нему, позаботиться о нем и помочь ему исповедоваться, поскольку [полагал, что] близится его смертный час.

Тотчас же г-н де Сен-Мари поднял его и пронес на своей спине две тысячи шагов, а то и более, с помощью нескольких слуг. Он привел к раненому духовника маршала Шомберга, и тот его исповедал. Духовник также вызвал десяток солдат (королевских гвардейцев) для конвоирования, и г-на герцога перенесли в Кастельнодари; для этого взяли лестницу [стремянку] , на нее положили доски и несколько плащей. В городе герцогу перевязали раны.

20 сентября 1632 года»

[ В других воспоминаниях Сен-Мари называется Сен-Мартеном. Биографию Сен-Прейля см. в отдельном тексте.]

2.

ВОСПОМИНАНИЯ ЖИТЕЛЕЙ КАСТЕЛЬНОДАРИ

«….Первый выстрел задел ему горло, и это привело его в ярость. Он ввязался в схватку и пробился до седьмого ряда противников, под градом мушкетных пуль. Две пистолетных пули пробили ему правую щеку, выбив несколько зубов. Конь его пал мертвым. Два сержанта, приблизившись к нему, разоружили его и сняли кирасу. Бутелье (сержант - А.Н.) отправился в Кастельнодари, чтобы приготовить для него квартиру. Сен-Мартен взвалил герцога на плечи и перенес на хутор, расположенный на полпути до Кастельнодари. Герцог попросил исповедника; духовник маршала Шомберга, придя на хутор, оказал ему эту услугу, а затем явился хирург роты королевских шволежеров и перевязал ему раны. Выяснилось, что герцог получил семнадцать ран; ему перевязали раны на шее и на голове, а потом понесли в Кастельнодари на лестнице-стремянке, на которую положили пару досок, немного соломы и несколько плащей. Его конвоировали десять вооруженных солдат из королевской роты, которых прислал маршал Шомберг.

Шомберг не рискнул оставить Монморанси в Кастельнодари. Там было небезопасно. Потому 05 сентября он покинул город и лично сопроводил его до замка Лектур (Lectoure), комендантом которого был маршал де Роклор (Roquelaure). Для обеспечения охраны пленника он разместил в окрестностях восемь подразделений кавалерии.

Выдержки из писем Шомберга к Ришелье:

- (04/09/1632), о ранениях Монморанси и потерях в его отряде: «...Г-н де Монморанси не умер от полученных ран, многие его спутники убиты, но монсеньор герцог Орлеанский еще находится в трех лье отсюда со своей армией...»

H.G.L T12 Preuves C1816 piece 1632

- (07/09/1632): «...Я надеюсь, монсеньор, что вы одобрите решение, принятое мною касательно г-на де Монморанси, и ожидаю, что вскорости вы сообщите мне, каковы будут распоряжения короля и что я должен буду делать с ним дальше..».

H.G.L T12 Preuves C1820 piece 547

В своем последнем бою герцог проявил отвагу, достойную рыцарей былых времен. Граф де Риё убеждал его, что надобно отступить. Герцог ответил: «Риё, мой добрый друг, медлить нам больше нельзя. Вперед – и будем держаться стойко!» На что граф ответил: «Раз так, сударь, я умру с вами.»



От мастера\переводчика:

Вот такие были люди. Люди, которые произносили подобные фразы не для красного словца - они так чувствовали и так жили.

3. ПОСЛЕДСТВИЯ - РЕЗЮМЕ ИСТОРИКА

Король лично направился в Лангедок, чтобы покарать восставших. Он велел созвать заседание генеральных штатов, и они собрались, как обычно, в Монпелье. Однако они не могли уже больше дискутировать на тему налогообложения. Анри де Монморанси предстал перед судом Парламента в Тулузе, которым председательствовал хранитель печатей. По приказу Ришелье они осудили его на смерть. Герцог был обезглавлен во дворе ратуши в субботу 30 октября 1632 г.

Когда завязался бой, пишет Мишо (Michaud) в своей «Биографии», за ним последовал в атаку всего один эскадрон, и они пробились вглубь рядов противника на двадцать пять или тридцать шагов (футов?). Но встречные залпы мушкетеров были столь сильны, что более дюжины его спутников пали мертвыми тут же; ряд других был выведен из строя, а остальные обратились в бегство. Монморанси, получив удар шпагой(?) по горлу, так разъярился, что, пришпорив коня, перескочил через ров шириною три или четыре туаза (шесть футов, около двух метров – А.Н.), который отделял его от

пехотинцев противника. Он сметал со своего пути всякого, кто подворачивался (…). Наконец, он прострелил из пистолета левую руку одному капитану шволежеров, который намеревался с ним сразиться. Тот, вытащив пистолет правой рукой, выстрелил, пробив ему правую щеку возле уха (…)Монморанси продолжал сражаться, как будто остался невредим; но почти сразу же его конь, получивший несколько ран, споткнулся, взвился и упал наконец мертвым. Герцог не смог выбраться и остался лежать, словно мертвый. (…) Когда его принесли в Кастельнодари, жители города так взволновались, что пришлось обнаженными клинками отгонять толпу; люди заливались слезами и открыто проявляли свою скорбь при виде этих импровизированных носилок. Эта скорбь еще сильнее проявилась в Тулузе на протяжении тех пяти дней, пока шел процесс, и после гибели маршала. Но и в войсках, которые ввели в город 29 октября, чувствовалась та же боль, что и у местного населения, и на лицах солдат можно было прочесть, что они с сожалением исполняют данный им приказ по охране порядка в городе.


Анри де Монморанси. Портрет Франсуа-Эдуарда Пико (XIX век)

Сообщение отредактировал Kirill - 31.5.2012, 21:20

[Бобровский Д.]

См. в галерее форума

Льюис Кэри, 2-ой виконт Фолкленд (род 1610 – ум. 20 сентября 1643 Ньюбери).



Отец Льюиса, сэр Генри Кэри, будучи представителем древней династии из графства Девон, с 1622 по 1629 год был лордом заместителем Ирландии, а по сути, человеком, отвечавшим за исполнение королевской воли на этом трудноуправляемом острове. Имея хорошее состояние, он отдал своего сына учиться в колледж Оксфорда в 1621 году, откуда он перебрался к отцу на остров и с успехом получил диплом Триннити колледжа Дублина в 1625. В этом же году он унаследовал большие поместья в Оксфорде и Берфорде, после смерти своего деда. В 21 год он женится на Леттис Морисон из Лестершира, однако, вынужден покинуть Англию после ссоры со своим отцом и отправиться волонтером на войну в Голландию. Молодому, склонному к идеализму человеку война страшно не понравилась, и он, в 1633 году возвращается в Англию после смерти своего отца, таким образом, став 2-ым виконтом Фолклендом.
Не смотря на то, что родная мать Фолкленда – Елизавета Кэри, исповедовала католицизм, Льюис проявлял в вопросах религии здоровый рационализм и не склонялся ни в сторону католической церкви, ни в сторону различных протестантских течений, столь популярных в эту противоречивую эпоху. Он создал в своем поместье настоящий клуб для любителей философии и литературы, в который был рад принять каждого аристократа желавшего здраво мыслить в сложной обстановке складывавшейся в королевстве. Знаменитый свидетель и историк Гражданской войны Эдвард Хайд, граф Кларендон так описывал молодого виконта: “…он не был ни в какой степени привлекательным, его рост был ниже, чем рост среднего человека, движения его были не изящны, но у этого маленького человека было большое сердце за которое все человечество не могло его не любить”.

Впрочем, Льюис активно участвовал не только в культурной жизни, но и политической, особенно во время его избрания членом парламента от Ньюпорта в 1640 году. Необходимо заметить, что он всегда придерживался независимой точки зрения и осуждал так называемый корабельный королевский налог, а также поддержал акт о лишении гражданских и имущественных прав Томаса Вентворта графа Страффорда, королевского фаворита имевшего в то время большое влияние на политику в королевстве. В то же время он не поддержал казнь графа, состоявшуюся 22 марта 1641 года. Когда же давление парламента на короля начало усиливаться, Льюис открыто перешел на его сторону в декабре 1641 года. В январе 1642 Карл предложил ему пост госсекретаря, который он принял благодаря убеждению все того же Эдварда Хайда. Заняв эту должность, Фолкленд сразу же начинает искать пути примирения между королем и парламентом, выступая за мир в сентябре 1642 года, а также инициируя мирные переговоры в январе 1643 года. После этого он окончательно погружается в депрессию, ощутив на себе все ужасы гражданской войны и приняв участие в первом кровавом сражении под Эджхиллом в октябре 1642-го.
Тем временем, дела короля складывались в лучшую сторону. Войска роялистов продвигались к Лондону, занимая на пути без сопротивления Банбери, Оксфорд и Рединг. Ранние месяцы 1643 года принесли победы при Адуолтон-Муре и Роундуэй-Дауне, где конница сэра Джона Байрона разбила превосходную парламентскую кавалерию Уильяма Уоллера, оставив парламент без эффективной армии на западе Англии. Армия Роберта Деверо, графа Эссекска оставалась единственной серьезной силой на пути короля к столице. Однако, на военном совете была допущена серьезная ошибка…Вместо того, чтобы идти прямо на Лондон, было принято решение взять город Глостер, чтобы не оставлять в своем тылу сильный неприятельский гарнизон. 10 августа войско короля осадило этот город в силе 6.000 пехотинцев и 2.500 кавалеристов. К коменданту – сэру Эдварду Мэсси, была послана группа герольдов под охраной отряда мушкетеров в 1000 человек, с требованием немедленной сдачи и обещанием сохранить жизнь и имущество всем гражданам города в обмен на капитуляцию, в противном случае город должен был быть разграблен. Получив категорический отказ, армия короля, под непосредственной командой Патрика Рутвена, графа Форта, начала готовить артиллерийские орудия для обстрела крепостных стен. Однако, к 24 августа, роялисты испытывавшие нехватку ядер и пороха так и не смогли пробить брешь для штурма. Эссекс, тем временем, готовил свою армию, которая сильно сократилась из-за болезней и дезертирства и насчитывала меньше 6.000 пехоты и 3.500 конницы. Полагая, что этих сил явно не достаточно для победы над роялистами граф потребовал, чтобы Лондон выставил 6.000 человек из своего ополчения. Не смотря на то, что это были необученные и неопытные люди, в предстоящем сражении при Ньюбери они сыграют свою роль. Собрав свои силы к 30 августа, Роберт Деверо выступил в сторону Глостера. 5 сентября, парламентская армия, при проливном дожде, достигла города и расположилась на близлежащем холме Престбери. Ее присутствие вынудило роялистов снять осаду, но обе армии не спешили вступать в соприкосновение, обессиленные маршем, осадой и дурной погодой.


Выполнив свою задачу по снятию осады с Глостера, войска парламента поспешили вернуться в Лондон, пройдя 10 сентября на север от города, вдоль Севернской долины к Тьюксбери. Эссекс приказал построить понтонный мост через реку Северн, дабы убедить роялистов, что он собирается направиться в Вустер. Однако 14 сентября он сделал решительный рывок на юг, к Лондону. Догадавшись в чем дело, войска роялистов двинулись вслед по параллельной дороге, ведущей в Ньюбери. Армия парламента двигалась в плохих условиях, преодолевая влажную и грязную дорогу, будучи, кроме этого, отягощена артиллерией и неопытными лондонскими солдатами, для которых поход был в особую тягость. Тем временем, конница принца Руперта, опередив основную армию, атаковала арьергард парламенетариев на Беркширских холмах 18 сентября. Это вынудило Эссекса переправиться на другую сторону реки Кеннет, чтобы расположить ее между собой и противником. Этот маневр замедлил марш парламентариев и дал время роялистам занять Ньюбери, блокируя лондонскую дорогу и вызывая врага на битву, которую граф Эссекский хотел избежать.
Поле предстоящей битвы было ограничено на севере рекой Кеннет, а на юге ручьем Энборн. Это, конечно же, существенно ограничивало действия обеих армий, каждая из которых насчитывала приблизительно 14.000 человек. В северной и центральной части этого пространства произрастал густой и колючий кустарник, в промежутках которого были небольшие пустоты, весь этот ландшафт, был крайне не пригоден для развертывания и действия кавалерии. В середине поля битвы возвышался так называемый Круглый холм, который мог дать некоторое преимущество находящимся на нем войскам, а к югу земля продолжала повышаться к широкому и открытому плато, более приспособленному для сшибок конницы, чем северные районы.
Пятнадцать регулярных парламентских полков пехоты были развернуты в четырех бригадах, которыми командовали со стороны левого фланга – лорд Робартес, генерал-майор Филипп Скиппон, полковник Гарри Барклай и полковник Джеймс Холборн, среди пехоты также были пять полков лондонского ополчения, которые стали в резерве, по центру пехотных линий. Левым кавалерийским флангом командовал полковник Джон Мидлтон, а правым руководил сэр Филипп Стэплтон. Неровную северную позицию Мидлтона прикрывал майор Ричард Фортескью с группой мушкетеров из полка Балстроуда. Рано утром, 20 сентября, граф Эссекс занял Круглый холм, на котором генерал Сиппон развернул две пехотные бригады и большую часть артиллерии, чтобы удержать эту стратегическую высоту. Армия роялистов была развернута в пяти бригадах кавалерии, которыми командовали - принц Руперт, лорд Вильмот, лорд Карнарвон, Чарльз Джерард и сэр Джон Байрон и четыре пехотные бригады при Джоне
Белазисе, сэре Гилберте Джерарде, сэре Николасе Байроне и сэре Уильяме Вэвэзоуре. Большая часть конницы роялистов разместилась на левом фланге, занимая обширное плато пригодное для действия в конном строю. Однако сэр Джон Байрон был оставлен с двумя конными полками в центре позиции, чтобы в случае необходимости поддерживать атаку пехоты. Вся битва при Ньюбери вращалась вокруг попыток войск короля, сбить войска парламента с занимаемых ими выгодных позиций.

Сражение началось, когда на северной части боевых позиций валлийская бригада роялистов сэра Уильяма Вэвэузора столкнулась с пехотой парламента лорда Робартеса и мушкетерами майора Фортескью, поддерживающими конницу полковника Миддлтона. Успешное продвижение роялистов угрожало сокрушить парламентские построения, пока генерал-майор Скиппон не развернул синие вспомогательные батальоны из резерва, дабы поддержать положение Робартеса. Борьба в северной части позиций перешла в статическую перестрелку мушкетеров обеих армий.
Тем временем, в центре авангард роялистов, состоящий из двух отрядов мушкетеров, во главе с лордом Уэнтвортом и полковником Джорджем Лислом безуспешно пытался занять Круглый холм, прежде чем на помощь к ним не подошла пехотная бригада сэра Николаса Байрона. Люди Байрона вступили в ожесточенную борьбу с центральными парламентскими единицами бригады Скиппона. Роялисты были отброшены, неся большие потери. Когда сэр Николас призвал кавалерию поддержать его потрепанные ряды, его племянник сэр Джон Байрон повел в атаку свой собственный и полк сэра Томаса Астона. Продвижение конницы очень сильно затрудняла живая изгородь из кустарника, обильно прораставшего в этой части поля. Первая атака Байрона была отбита, однако, вторая сэра Томаса Астона вынудила парламентариев отступить, Байрон атаковал повторно. Казалось, битва начала склоняться в сторону королевской армии, когда Скиппон отдал приказ выступить на защиту центра полкам необученных лондонских добровольцев. Хотя атака конницы Байрона позволила пехоте роялистов укрепиться на восточной стороне Круглого холма, она не была поддержана другими полками, и контратака посланная графом Эссекским, выбила их из земли, которую они только что успели занять.
На южной оконечности поля битвы парламентская конница Филиппа Степлтона начинала свое развертывание на открытом пространстве. Только у одной бригады кавалерии было время развернуться, прежде чем на них обрушилась в стремительной атаке лавина конницы роялистов, под командой самого Руперта. Однако всадники парламента выдержали удар и отбросили конницу врага к их отправной точке. Это дало время остальной части конницы развернуться, кроме этого на помощь подошли пехотные формирования. Наконец, Руперт атаковал сразу тремя бригадами кавалерии, сбив конницу противника с занимаемых ею позиций. Однако эта атака была бесполезна против плотных пехотных построений парламента, которые в конечном итоге смогли удержать за собой позицию. Туда же, на южную оконечность поля, были отправлены полки лондонского ополчения, чтобы усилить стоявшую там пехоту. Участие этих необученных групп в битве тем более замечательно, что это были люди, попавшие в сражение впервые в жизни.

Именно в этот день состоялась самая жестокая и продолжительная артиллерийская канонада за весь период войны. В сумерках обе армии были истощены, и не одна из них не получила явного преимущества. Парламентские войска стояли на своих позициях, однако роялисты все еще блокировали дорогу на Лондон. Принц Руперт и сэр Джон Байрон настаивали на продолжении битвы следующим днем, но войска короля израсходовали практически все свои пороховые запасы. Король приказал отступать. Это было большой неожиданностью для парламентариев, которые ожидали, что битва продолжится. Король был потрясен резней: 3500 сторонников короля были убиты в этом сражении, среди них такие высокопоставленные как лорды Кернарвон и Сандерленд. Среди погибших дворян был также и виконт Фолкленд. Он погиб во время атаки Байрона на живые изгороди, сраженный мушкетной пулей. Многие, из тех, кто видел его гибель, восприняли ее как акт полного отчаяния.

См. в галерее форума