Сравнение артиллерийских систем, Игошин против Преснухина Опции

[Михаил Преснухин]

Так как в соседней ветке про артиллерию осталось много повисших в воздухе вопросов - не совсем в тему основного разговора, попробую ответить на них в новой профильной ветке.
ТОчнее - попробую высказать своё мнение о реформах Павла и Аракчеева в артиллерии русской армии. Никого ни в чём переубеждать не собираюсь, грузить цифрами и цитатами тоже, - просто попробую в манере доступной даже для неспециалистов в истории артиллерии изложить простейшую цепочку логических размышлений о процессе реформирования русской артиллерии в конце 18 - начале 19 веков, которая быть может позволит многим по новому взглянуть на давно всем известные вещи, казавшиеся незыблемыми, и по новому их переосмыслить.

По поводу Павловской «реформы» артиллерии. Была ли она прогрессивной, или вообще - была ли реформой? Достаточно хотя бы проанализировать изменения в конструкции материальной части артиллерии.
Если из 3-х артиллерийских систем принятых на вооружение по инициативе или с одобрения Павла, т.е.: 12 фунтовой пушки средней пропорции, 12 фунтовой пушки меньшей пропорции (скопированных в подражании прусской артиллерии Фридриха 2) и 1/4 пудового единорога конной артиллерии, от двух последних пришлось в итоге избавляться, можно ли занести такие преобразования в актив?
В отношении 12 фунтовой пушки средней пропорции, конечно же, можно, хотя ничего такого особенного и революционного в конструкции этой пушки не было. Тенденция облегчения 12 фунтовых пушек, за счёт их укорочения, избавления от ненужных украшательств и утончения стенок ствола в русской артиллерии развивалась и до Павла. В Екатерининское время такие усовершенствования проводились постоянно. То что Павел пошёл ещё чуть дальше и ещё чуть подсократил длину ствола — не столь уж и великая заслуга. В манёвренности такое орудие выигрывало у старых «екатерининских» пушек не столь уж существенно, а в мощи артогня проигрывало, хотя и не так уж сильно, чтобы быть «плохим» орудием — как говорилось, если кто ещё помнит, в телепередаче «Это вы можете» - «это плохая машина, она ездить не будет...»)))

Если и другие нововведения Павла, как то:
- замена двухколёсных зарядных ящиков двухосными зарядными фурами;
- замена хомутовой упряжи — шорной;
- резкое сокращение возимого при орудии боекомплекта;
- разделение калибров 12 фунтовой пушки и 1/4 пудового единорога;
- и мн. др.;

показали свою полную нежизнеспособность или ненужность, и от них также пришлось избавляться — это ли не показатель «качества реформы»? Что уж тут говорить про экономическую целесообразность для государства в таких преобразованиях.
В отношении Аракчеевской реформы Павловской системы, здесь, конечно же, можно говорить о положительных переменах. Но что это были за перемены? Большей частью это был просто возврат к старой «екатерининской» практике, как и во многих других отраслях военного дела, в которых пришлось «возвращаться» к тому, что "было при бабушке", чтобы поднять боеспособность армии, утраченную в результате деятельности Павла, но, правда, сделано это было не до конца: возвращены 3-х фунтовые единороги, предназначенные для выполнения специфических задач; но боекомплект не был увеличен, калибры не были уравнены, излишние модификации артсистем не были исключены.
В итоге - в основе материальной части Аракчеевской системы артиллерии лежали старые принципы «екатерининской»: сохранились всё те же 1/2 пудовые и 1/4 пудовые пешие единороги, 6-ти фунтовые облегчённые пушки, 3-х фунтовые единороги, модернизированные в той или иной степени в соответствии с мировыми веяниями в теории и практики артиллерии; так же как и зарядные ящики, хомуты, и т.д.; к этому всему добавились некоторые «нежизнеспособные», как оказалось впоследствии Павловские нововведения – 12-ти фунтовая пушка меньшей пропорции и 1/4 пудовый конный единорог.
Возможно ли, при таком положении дел в реформировании русской артиллерии превозносить заслуги Павла и Аракчеева, не замечая их недостатков и напрочь отрицая заслуги их предшественников? Наверняка не стоит. Материальная часть артиллерии «екатерининской» системы была ничуть не хуже Павловско-Аракчеевской, а в чём-то даже и лучше, более унифицированная, хотя и несколько более громоздкая и разнообразная по числу калибров. Разнообразие полковых артиллерийских систем «мелких» калибров, т. е.: 1/4 пудовый, 8-ми фунтовый и 3-х фунтовый единороги и 3-х фунтовая пушка, были вполне оправданы в конце 18 в., они по мощности и маневренности на много превосходили полковую артиллерию наших тогдашних противников и были необходимы для использования на самых разных театрах военных действий: горных, лесных, степных и пр.. Да и в начале 19 века они ещё не уступали конкурентам. В «эпоху Большой европейской» войны они, быть может, не так уж и были нужны, хотя по факту и продолжали состоять на вооружении вплоть до войны 12-го года и даже дальше. Попытка снятия их с вооружения «революционным» путём, которую попробовал провести Павел, ему не удалась по многим соображениям: экономическим и пр. Постепенно они, точнее 8-ми фунтовые и 3-х фунтовые единороги и 3-х фунтовые пушки сами «вымерли» по мере производства и поступления в войска новых артсистем — 6-ти фунтовой облегчённой пушки.
Стоило ли затевать такие масштабные преобразования матчасти артиллерии, которые инициировал Павел, спровоцировав жуткую кашу и мешанину, возникшую в вооружении артиллерийских частей, если от многих из нововведений в итоге пришлось отказаться? Не лучше ли было продолжать совершенствовать матчасть эволюционным путём? Так ли уж «Екатерина была не права»? Может быть известная противница всяческих «революций» всё-таки права и в деле эволюционного развития артиллерии. К единственному неоспоримому достижению Павловской системы — принятию на вооружение в качестве полковой, затем лёгкой артиллерии 6-ти фунтовых пушек пришли бы и так. При Екатерине и в кавалерии и в пехоте уже были в качестве полковых орудий 1/4 пудовые единороги, 6-ти фунтовые пушки появились в конной артиллерии, и до введения их в пешей полковой артиллерии оставался один шаг. Он и был бы сделан в своё время без всяких там ненужных «перетрахиваний» (с) Лукошенко, - которые с маниакальной настойчивостью проводил Павел, и без необязательных финансовых потерь, которые очевидны.

[Михаил Преснухин]

Про конную артиллерию - заслугу в создании которой приписывают Ратч и пр. вслед за ним Павлу.

Конная артиллерия в российской армии это уже не просто артиллерия, а едва ли не новый род войск - мобильная ударная артиллерия, сочетающая маневренность кавалерии и мощь полевой артиллерии, позволявшие ей самостоятельно решать самые важные задачи, не только просто по поддержке кавалерии и пехоты, а и по определению исхода сражения. Это и мобильный тактический артиллерийский резерв, и ударный отряд.

Окончательно оформилась конная артиллерия в русской армии лишь в самом конце царствования Екатерины и состояла из 5-ти отдельных конных рот. Инициативу в их создании проявил генерал-фельдцейхмейстер русской артиллерии граф Платон Зубов, получивший этот пост в конце 1793 г..
Главной идеей, которой руководствовался граф Зубов при создании конной артиллерии, было использование её в качестве вспомогательного средства для усиления боевых возможностей кавалерийских частей. Мысли о том, что конная артиллерия может и должна стать таким родом войск, который благодаря своей маневренности и массированной огневой мощи способен самостоятельно решать многие сложные боевые задачи, а не только прикрывать маневрирование кавалерии и подготавливать её атаки, тогда ещё до конца не были сформулированы. Впрочем, эта идея Зубова всего лишь объективно отражала характер развития военного искусства той эпохи, в том числе и артиллерийского. Время расцвета конной артиллерии было ещё впереди.
«Предмет конной артиллерии состоит наипаче в том, чтоб подать коннице, в обращениях своих быстро и стремительно подвизающейся, такую же помощь, какую обыкновенная артиллерия подаёт пехоте, т. е. подкреплять нападение или защищать отступ оной». Несмотря на то, что главное предназначение конной артиллерии Зубов видел в сопровождении и поддержке действий кавалерии, … теперь та, поддерживаемая мощной и мобильной артиллерии могла выполнять задачи, которые отныне должны были быть неизмеримо больше, … ранее о которых и помышлять было нельзя.
Кавалерия, поддерживаемая конной артиллерией крупных калибров, способна была теперь самостоятельно решать тактические и даже оперативные задачи, например, по предупреждению неприятеля в скорейшем занятии какого-либо важного пункта – селения, холма, замка, моста или переправы и т.д., укрепив который артиллерией, можно было успешно удерживать этот пункт против сил неприятеля составленных их всех трёх родов войск. В случае чрезмерно большого преимущества противника, кавалерия могла быстро отступить с занимаемых позиций вместе со всей своей конной артиллерией, огонь которой удержал бы неприятеля от преследования.

Как родилась у Зубова никогда не отличавшегося глубокими военными познаниями и опытом такая передовая идея, сказать определённо трудно. Наверняка тут не обошлось без «внешнего воздействия».

В 1792-94 гг. Санкт-Петербург был буквально наводнён представителями самых знатных польских шляхетских фамилий, бывших тогда сторонниками, так называемой Тарговицкой конфедерации, которая благодаря штыкам русской армии после молниеносной войны 1792 г. пришла к власти в Речи Посполитой. Многие из этих шляхтичей: Любомирские, Потоцкие, Чарторыские, Коссаковские, Швейковские являлись шефами польских полков, формировавшихся тарговичанами во время войны 1792 г.
После окончания войны и 2-го раздела Польши в 1793 г. формирования тарговичан вместе с частью полков коронной армии, а также войск Великого Княжества Литовского, которые были расквартированы на украинских и белорусских землях, присоединённых теперь к России, также были включены в состав российской армии. Всего в российскую армию планировалось включить до 20 тысяч человек, в подавляющем большинстве из кавалерийских частей. Эти национальные формирования получили наименование Польского корпуса.

В 1793 г. в Санкт-Петербург стали прибывать воинские команды из этого Польского корпуса от бывших польских и литовских полков, для получения образцов нового обмундирования, снаряжения и т. д.

Вполне вероятно, что идея создания в российской армии конной артиллерии была подсказана Зубову кем-то из поляков. Возможно, что эту артиллерию планировалось сформировать именно для поддержки перешедших на русскую службу польских конных полков и бригад. Переформированные вскоре 5 бригад Народовой Кавалерии и 6 легко-конных полков в сумме давали по штатам численность более 18 тыс. кавалеристов (в реальности, около 12 тыс.), что являлось существенной прибавкой к регулярной кавалерии российской армии, по штатам которой было более 60 тыс., а в реальности в действующей армии могло быть едва чуть больше половины.
Получалось, что в западных и южных губерниях или наместничествах империи были теперь дислоцированы несколько десятков регулярных кавалерийских полков, не считая казачьих, которые не имели для своей поддержки никаких мобильных артиллерийских частей. Дело в том, что для Польского корпуса формирование артиллерийских частей не было предусмотрено вовсе, ни полевой артиллерии, ни даже полковой. Точнее, скорее всего, предложенное поляками формирование артиллерии, в том числе и конной было намеренно запрещено, даже несмотря на наличие кадров нескольких артиллерийских рот. Из 14 польских артиллерийских рот, сформированных ещё в 1790 г., 11 должны были отойти к России, но к 1794 г. они все были расформированы, быть может, в первую очередь, из-за недоверия к надёжности новых национальных польских формирований. Российские власти справедливо опасались иметь на своей территории полнокровные ненадёжные национальные формирования всех трёх родов войск. Польские коронные части и даже тарговицкие формирования бунтовали постоянно, и при занятии территорий в 1793 г., ( Каменец-Подольского) и из-за нежелания служить в русской армии (Брацлавская бригада Тарговицкой конфедерации ушла в 1793 г. в Турцию). Возможно, что из-за этого, чтобы российские кавалерийские полки могли противостоять польским, а вовсе не из желания усилить части Польского корпуса и было задумано формирование российской конной артиллерии.
Так или иначе, но сформировавшаяся идея создания конной артиллерии нашла понимание у Зубова, занявшего, наконец, в октябре 1793 г. пост генерал-фельдцейхмейстера. Всю свою энергию он обратил теперь на переустройство артиллерии, сумев привлечь к этому процессу внимание самой императрицы, обратив её взор на запущенность артиллерийских дел, благодаря чему в эту сферу был направлен значительный финансовый поток.
Уже в январе 1794 г. Зубов "пожелал видеть опыт конной артиллерии, которой до ныне здесь ещё введено не было", в ответ, уже 30 января генерал-поручик Меллисино представил Зубову расчёт офицеров, нижних чинов и лошадей, необходимых для двух конных орудий, и просил поручить ему разработку конной экзерциции и обучение ею этих людей. Зубов согласился с его предложением и уже 16 февраля выпустил указ "Канцелярии главной артиллерии и фортификации" об отпуске всего необходимого для образования команды конной артиллерии. В конце августа 1794 г. Меллисино и представил на смотр Зубову блестяще выученную эту команду.
23 сентября П.Зубов отнёсся в Кабинет Государыни Императрицы с обширным представлением и "Мнением о пользе конной артиллерии" и штатами конной роты, которые были одобрены Екатериной II и 29 сентября утверждены именным указом на имя графа Зубова. По этому указу отпускались деньги на формирование 5-ти рот конной артиллерии, и предусматривалось последующее увеличение их числа в течении 10 лет с 5 до 20 рот с 280 орудиями.

Утверждение Ратча, повторяемое вслед за ним всеми остальными …, о том, что Зубов подсмотрел идею создания конной артиллерии у Павла Петровича, не выдерживает никакой критики. Да, наследник ещё в 1787 г. попытался сформировать в своём подшефном кирасирском полку команду полковой конной артиллерии, но таких полковых команд было полно в кавалерийских частях российской армии. В 1793 г. когда, якобы Зубов «подсмотрел идею» в единственной артиллерийской роте гатчинских потешных войск Павла Петровича было всего лишь одно отделение конной артиллерии, имевшее на вооружении две 3-х фунтовые пушки. Причём только весной этого года это конное отделение получило новые, только что изготовленные укороченные облегчённые 6-ти фунтовые пушки, да и то просто потому, что прежде бывшие на вооружении конного отделения 3-х фунтовые пушки старого и нового литья, оказались весьма скверного качества, и были опасны в эксплуатации. Эти самые новые 6-ти фунтовые пушки первоначально предназначались вовсе не для конной артиллерии, а для полевой, и только волей случая попали «по назначению».
Конечно, это было ново для полковой конной артиллерии, но мог ли Зубов, проводивший время в 1793 г. то в покоях императрицы, то на балах в Варшаве или Петербурге, видеть тогда эти 6-ти фунтовые пушки? Теоретически мог, даже если учесть, что он занял пост главы артиллерии в конце года, когда занятия на природе гатчинской артиллерии уже не проводились, но продолжались в манеже на Каменном острове. Могли ли так впечатлить Зубова экзерциции орудийных расчётов гатчинских потешных войск? Может быть, если Зубов был таким гениальным, что мог распознать бриллиант в куче навоза. Только почему же тогда Зубов планировал вооружить свою конную артиллерию вовсе не 6-ти фунтовыми пушками, а 12-ти фунтовыми единорогами, боевые качества которых были проверены ещё в 7-летнюю войну. Скорее всего, Зубов опирался, по совету профессионалов, на удачный опыт использования в ту войну в кавалерийских соединениях именно этих орудий. Отличились эти единороги и в кавалерии Румянцева, и даже Суворов на заре своей военной карьеры получил опыт успешного их применения.
То что новые облегчённые пушки, изготовленные для Павла Петровича не вызывали тогда ещё доверия у большинства артиллеристов факт, не подлежащий сомнению. Об этом свидетельствует даже сам Аракчеев. Кстати он сам признавал, что эти облегчённые пушки были приняты на вооружение конной артиллерии именно благодаря Зубову.
В 1795 г. Зубов, а точнее Меллисино решил довооружить формируемые роты конной артиллерии пополам облегчёнными 6-ти фунтовыми пушками и 12-ти фунтовыми единорогами. В гатчинской артиллерии тогда ещё не было отдельной части конной артиллерии, только в 1796 г. в составе артиллерийского батальона была создана отдельная рота конной артиллерии, на вооружении которой были 3 6-ти фунтовые пушки и 1 3-х фунтовая. Никаких единорогов на вооружении гатчинской конной артиллерии не было никогда, Павел в этом вопросе слепо подражал Фридриху, у которого не было в ротах конной артиллерии ни гаубиц, ни тем более единорогов, или подобных им артсистем.
Так кто у кого «подсмотрел» идею?
Да, принятие на вооружение облегчённых 6-ти фунтовых пушек, разработанных ещё в 1792 г. Апрелевым и Меллисино, во многом было определено успешным опытом эксплуатации этих орудий в потешных войсках Павла Петровича - этот факт не подлежит сомнению. Однако считать гатчинские войска Павла родоначальником конной артиллерии ни в коем случае нельзя. Гатчинская артиллерия была всего лишь экспериментальной площадкой для проверки жизнеспособности новых облегчённых орудий, принятию которых на вооружение в масштабах всей армии пока ещё сопротивлялось закостеневшее высшее руководство Военной коллегии.

Создание по инициативе Платона Зубова корпуса конной артиллерии имело важное значение для развития всей русской артиллерии, т.к. было шагом вперёд наряду с усовершенствованием матчасти ещё и в плане упорядочивания организации частей артиллерии, что и задало направление по дальнейшему переустройству всей артиллерии армии.
Впервые была сделана успешная попытка устранить недостатки в организации артиллерийских частей остававшихся ещё со времён гр. Шувалова. Вместо двойной организации по штатам мирного и военного времени конные артроты фактически получили один постоянный состав орудий, определённых установленных специально для них калибров, а также людей и лошадей на их полный комплект. Строевые чины, фурштатские, а также конский состав были строго распределены по конкретным орудиям и другой матчасти, создавая тем самым сплочённые артиллерийские расчёты и роты. Тесная связь между строевым и нестроевым составом подразделений была особенно важна для конной артиллерии, только благодаря отработанному взаимодействию между ними можно было добиться столь необходимой для этого рода войск скорости маневрирования на поле боя под огнём неприятеля.

А также добиться быстроты выезда артиллерийских упряжек на позицию на максимально близких от неприятеля дистанциях, снятия с передков и открытия после остановки огня из орудий, а также скорого и бесперебойного снабжения их боеприпасами.
Именно такими качествами и должна была обладать современная конная артиллерия, функции которой должны были быть неизмеримо шире, чем простая поддержка действий собственной кавалерии.

Только при подобной организации конная артиллерия могла и должна была стать своего рода ударным родом войск, способным самостоятельно решать самые разнообразные тактические задачи. Стремительная концентрация огня на необходимом участке сражения путём сосредоточения там крупных сил конной артиллерии могла подавить противостоящую ей артиллерию неприятеля и разгромить его живую силу, тем самым самостоятельно решить исход боя.

А то, что у Зубова не было 280 орудий так это заслуга Павла и Аракчеева, которые и похерили его идею, не дав продолжить формирование новых рот. Пусть даже и сам Зубов до конца не осознавал, что он создаёт, заводя у нас конную артиллерию, этого в конце 18-го века почти никто понимать и не мог. Но уж точно не понимали этого и Павел и Аракчеев, который сам писал, что для него конная артиллерия — всего лишь полковая артиллерия для кавалерии. А Павел так и вовсе первые сформированные при Зубове 5 рот конной артиллерии тотчас же раскидал по всей стране, лишив их тем самым возможности сообща совершенствовать свои навыки и тактику взаимодействия.

… Зубовская конная артиллерия должна была стать едва ли не "новым родом войск", а не просто полковой артиллерией, каковую участь ей уготовили и Павел и Арекчеев, который сам в этом признавался. При таком мощном и мобильном корпусе конной артиллерии не было никакой необходимости заводить в батарейных ротах облегчённые орудия, якобы для повышения маневренности рот.

Почти все эти Павловские нововведения: зарядные фуры, укороченные орудия, разницу в калибрах и т.д. пришлось после него долго и упорно искоренять из нашей артиллерии, а идея Зубовской конной артиллерии жила и процветала.