Ланжерон, Березина Опции

[Пехота]

Подскажите где найти: Березинская операция в войну 1812 г.: Записки гр. Ланжерона: Пер. с фр. рукописи / Ред., вступ. ст. Е.С. Каменского // Изборник разведчика. 1899, № 12. – С. 67–167, карт.
Может в столичных библиотеках есть? Как прочитать?

[Пехота]

Вряд ли стоит подробно описывать дальнейшее развитие событий, которые достаточно справедливо описаны другими, но отдельные моменты все же следует затронуть.

Одним из растиражированных упреков Чичагову послужила его фраза, обращенная к Сабанееву в день сражения 16/28-го ноября и приведенная Денисом Давыдовым: «Иван Васильевич, я во время сражения не умею распоряжаться войсками, примите команду и атакуйте неприятеля». [16]
Следует понимать, что опыт сражений Чичагова распространялся на открытые пространства, и его признание преимущества в управлении боем в лесу за генералом Сабанеевым, по-человечески должно было бы быть воспринято как достоинства прямого, честного и открытого характера Чичагова, для которого общее дело превыше амбиций! Но недоброжелатели Чичагова этого не понимают и не приемлют!
Более поводов для упреков давали граф Витгенштейн с князем Кутузовым, которым в их неторопливых походах к Березине, следовало проявить свои полководческие таланты, а не боязливость, требующую оправданий! Но, увы, они предпочли общему делу своекорыстные интересы, ожидая, когда враг более не сможет огрызаться!
7/19-го ноября Витгенштейн, а еще раньше, 3/15-го ноября, Кутузов вполне определенно и однозначно высказали свои намерения, но для большей наглядности приведем здесь и предписание П.В. Чичагова по 3-й армии:
«Генерал-адъютанту графу Ламберту, ноября 7/19, Минск, №1139.
Наполеонова армия в бегстве. Виновник бедствий Европы с нею. Мы находимся на путях его. Он росту малого, плотен, бледен, шея короткая толстая, голова большая, волосы черные. Для вящей же надежности ловить и приводить ко мне всех малорослых. Я не говорю о награде за сего пленника. Известные щедроты Монарха нашего за сие соответствуют.* Легко может быть, что Всевышнему угодно будет прекратить гнев свой, предав его нам. Почему желаю я, чтобы приметы сего человека всем были известны.
* В таковой же силе: генерал-лейтенанту Воинову за № 1140, генералу от инфантерии графу Ланжерону за № 1140, генерал-майору Чаплицу №1141, генерал-майору Лидерсу за № 1142, полковнику Луковкину за № 1143, полковнику Чернышеву за № 1144». [17]

Князь С.Г. Волконский: «Граф (Витгенштейн – А.А.) находился в общей приемной комнате, когда барон Дибич, обер-квартирмейстер его корпуса, просил настоятельно графа горячо преследовать фельдмаршала Виктора и, кажется, Удино – отступающих, чтоб разгромить их до настижения ими переправы через Березину. Но граф ему отвечал: «Пусть Чичагов с ними возится, а когда уж по сию сторону останется хвост их, то я дам им себя знать». Никакие убеждения Дибича не могли склонить графа…
Недоброжелательство графа к Чичагову или боязнь поступить, как младшему, под команду адмирала спасла Наполеона и французскую армию от пленения». [18]

Генерал С.И. Маевский: «К Красному мы пришли раньше французов и остановились-было на большой дороге. Но Кутузов расчел, что эта ширма может служить и западней для Наполеона, и бесславием для Кутузова, ежели первый успеет прорвать ширму и уйти в глазах «спасителя отечества», ибо нельзя остановить целую армию. Он выбрал среднее: отошел в сторону версты три, оставя дорогу в виду у себя, чертил в уме, как нанесть ему удар сильнее обыкновенного… Но пламенный князь Кудашев, зять его и советник, горя желанием – одним ударом решить судьбу Наполеона и России, установился на самой дороге, или, как говориться, лоб в лоб Наполеону! Я, по привычке, обскакал эту линию и Кудашев поручил мне просить светлейшего придать ему войска, но что он ручается честью разбить все наголову и не выпустить ни души. Едва я сказал фельдмаршалу, как он закричал на меня:
– «Скачи к этому ……. скажи ему, чтобы он сию же минуту оставил свое предприятие и очистил дорогу. Он ребенок и думает, что это идет дело с обыкновенным человеком; а не знает того, что его ожидает. Мы имеем дело с самим Наполеоном! А таких воинов как он, нельзя остановить без ужасной потери. Для нас довольно и очень довольно выгнать его из России и уничтожить посреди бегства». [19]

Одних этих высказываний уже достаточно, чтобы, понять степень ответственности каждого из полководцев за результат Березинской операции.
Как должно оценивать такие действия Витгенштейна и Кутузова, имевших заведомое превосходство над противником? «Осторожность» или лишь желание подставить одного адмирала Чичагова под жернова военной машины Наполеона для сведения счетов? Чичагову же от них, в большей степени, нужна была информация о направлении отступления Наполеона, но и в этой малости они ему не стремились помочь!
Адмирал Чичагов со своей 3-й Западной армией – единственный, кто реально преграждал дорогу отступающему Наполеону! Кутузов и Витгенштейн вовсе не собирались этого делать, и потому они тихо и без боя пришли на Березину, когда переправа французской армии была практически завершена! По логике вещей Кутузов обязан был прийти сюда со своими авангардными частями и возглавить действия трех сходящихся армий. Но в реальности просматривается иная картина.
Фельдмаршал прекрасно понимал, что Витгенштейн не пойдет на объединение с Чичаговым и останется на фланге Наполеона или в хвосте его армии. Отдать адмиралу славу победы над Бонапартом, у Кутузова в планах тоже не было. К тому же он был уверен, что одному Чичагову Наполеона практически не удержать. Поражение адмирала при встрече с Наполеоном вполне устраивало князя Кутузова в качестве компенсации за обиды, полученные при его отставке из Дунайской армии, поэтому после сражения под Красным он вовсе не спешил, ожидая потешной развязки на Березине.
Вспомним возмущение Дениса Давыдова: «Кутузов, со своей стороны, избегая встречи с Наполеоном и его гвардией, не только не преследовал настойчиво неприятеля, но, оставаясь почти на месте, находился во все время значительно позади. Это не мешало ему, однако, извещать Чичагова о появлении своем на хвосте неприятельских войск».
«Грустно думать, что в столь тяжкое для России время могли в ней встречаться генералы, столь легко забывающие священные обязанности свои относительно отечества». [20]
Кутузов и Витгенштейн уже в своих мыслях были биты Наполеоном и потому скромно и на обочине «салютовали» чужеземному императору! Бит был и Ланжерон при тет-де-поне, готовый пятиться от своих страхов. И только адмирал Чичагов честно искал встречи с Наполеоном, но вынужденно ошибся, втянутый в конфликт своими генералами и при отсутствии добросовестной и своевременной информационной поддержки.
«Если бы все стоявшие во главе операций, были преданы военному суду, – говорит Беннигсен, – самые строгие судьи должны были бы признать наименее виновным адмирала Чичагова, потому что один он точно выполнил данные ему предписания и один оказался на месте, прибыв на Березину ранее французской армии, чтобы встретить ее и противодействовать ее переправе». [21]

Очередным упреком Чичагову, а с ним и Чаплицу, было обвинение в том, что они не уничтожили Зембинское дефиле, чем открыли путь к дальнейшему отступлению французов. Упрек справедливый, но только не в сложившейся ситуации и не из уст графа Ланжерона.

(С.77) «Огромная ошибка генерала Чаплица. Мы смогли тогда видеть последствия ошибки, которую совершил генерал Чаплиц, не разрушив эти мосты 13/25. Было, как я об этом сказал, три моста более чем в двести шесть футов длиной каждый, очень узкие, и отделенные 106 футовыми интервалами; справа и слева, были почти непроходимые болота.
Генерал Чаплиц был храбрецом, активным и умным, но, в этом случае, все его качества оказались парализованными; действительно, он не получил распоряжение Чичагова совсем разрушить эти мосты, но это не может его оправдывать. Он знал о неспособности своего главнокомандующего, и должен был сделать без указания то, что его собственные знания ему настойчиво подсказывали.
Враги не преминули осуществить то, что должен был сделать Чаплиц; они разрушили мосты и плотины, испортили дороги, и мы потеряли время тридцать шесть часов, которые им послужили форой».

Странно слышать о потере времени от графа Ланжерона, который упорно не желал ни попытаться своевременно предотвратить переправу, помогая отряду Чаплица, ни сообщить о ней адмиралу! Рассмотрим подробнее ситуацию с самого начала переправы.
14/26-го в 7 часов утра офицеры штаба Наполеона сообщили ему об оставлении биваков русскими и их уходе в сторону Борисова. Это Чаплиц с отрядом 1750 человек, руководствуясь предписанием Чичагова №120 и требованиям с угрозами Ланжерона, пошел в предмостные укрепления. Наполеон не верил своим глазам! На противоположном берегу остались только слабые казачьи пикеты. От радости, вероятно, сердце готово было вырваться из груди, но вырвалась лишь самонадеянная фраза: «Я обманул этого адмирала! Он ищет меня там, где я приказал демонстрировать!»
Наполеон обманулся, думая, что обманул адмирала! Истинная причина отвода войск Чичагова в центр обороняемой линии в большей степени принадлежит не армии Наполеона, а Кутузову и Витгенштейну, полководцам русской армии, которые совсем не спешили встретиться с врагом!
Наполеон немедля дает команду кавалерии Корбино перейти на правый берег у Веселово, оттеснить наблюдательные отряды от Зембинского дефиле и выяснить возможность пути на Зембин. Одновременно у Студенки начали сносить на берег ранее заготовленные материалы, и для прикрытия строительства мостов на левом высоком берегу установили 40-пушечную батарею.
В 8 часов капитан конно-артиллерийской роты № 13-го Арнольди из отряда генерала Корнилова, заметив с правого берега приготовления французов, установил два орудия, чтобы помешать строительству, но одним залпом батареи противника он был сбит с позиции с потерей обеих пушек, которые лишились колес. В это время со стороны Зембина и Веселово примчались казаки, преследуемые отрядом Корбино, а от Студенки на паромах начала переправляться пехота французов.
В этих условиях генерал Корнилов, оставленный Чаплицем со своим небольшим наблюдательным отрядом, был вынужден отойти на 2 версты от места переправы. Только в 9 часов в Стаховском лесу он смог закрепиться на господствующей высотке, прикрывая дорогу к Борисову и Минску оставшимися двумя пушками и егерями, рассеянными по лесу.
К этому же времени, 9 часам утра, Наполеон уже знал, что Зембинское дефиле пригодно для прохождения войск, а дорога через Зембин на Вильну пока свободна.
Окончательное решение в выборе направления движения армии Наполеон откладывал, учитывая возможное изменение обстановки при внезапном появлении противника у Плещениц. Поэтому установка маршалу Удино на прорыв к дороге на Минск 14/26-го ноября оставалась в силе. Корпус Удино в 13 часов перешел Березину по первому наведённому пешеходному мосту и сразу, без особых усилий и потерь, оттеснил слабый отряд Корнилова к Стахову. Здесь Корнилову около 15-ти часов дня удалось закрепиться на позиции только благодаря тому, что вернулся от Борисова отозванный Ланжероном к тет-де-пону Чаплиц. Он сумел разместить уже все двенадцать орудий конно-артиллерийской роты капитана Арнольди и открыть батальный огонь. Маршал Удино занимал лес, а генерал Чаплиц увал перед Стаховым.
Проблема французов заключалась в отсутствии у авангарда Удино артиллерии, которая подошла лишь вечером, после постройки грузового моста. Но Удино готов был идти дальше даже без пушек, и для поддержания атаки просил лишь кирасир и легкой кавалерии.
Так было в действительности.

Теперь посмотрим, как мог сложиться день 14/26-го ноября, если бы Зембинское дефиле было уничтожено 13/25-го.
7-30 переправа Корбино у Веселово: 20-й конно-егерский полк – 240, 8-й полк шеволежеров-улан – 560 + 50 пехотинцев на крупах лошадей. Всего 850 человек.
8-00 Корбино отправил экспедиционный отряд в Зембин и сам подошел к Брилям. Переправа у Студенки: 7-й полк польских улан – 60, 1-й и 6-й польский пехотный полк – 400 человек. Итого 1310 ч. [22]
8-30 Корнилов, имеющий 28-й егерский полк, 2 казачьих полка и 4 пушки [23], всего 1250 человек, отошел от Брили на высотку при дороге в лесу.
9-00 Извещение Наполеона, что путь на Зембин невозможен!
Выбора у Наполеона нет, для спасения Великой армии остается единственный путь – прорываться к дороге на Минск и он пошел бы на это без малейшего сомнения на успех! В успехе предприятий Наполеона мало сомневались и наши полководцы. Подтверждение тому находим у Ермолова: «Постоянна была мысль князя Кутузова о том, на что может решиться Наполеон в крайности, в отчаянных обстоятельствах, и что не существует опасного и отчаянного предприятия, на которое не вызвались бы приверженцы Наполеона, когда он покровительствует им». [24]
Можно с уверенностью сказать, что далее последовал бы энергичный приказ к активной переправе на плотах-паромах пехоты и легкой кавалерии, что к 10-00 включительно добавило бы еще не менее 1500 солдат! Всего около 3000 человек, что более чем в два раза превышает численность отряда Корнилова!
10-00 очередная атака в сторону Борисова и Минской дороги. Удино легко опрокидывает слабый отряд Корнилова, как авангард Палена под Неманицей, и уже в 11 часов он закрепляется на господствующей высотке за речкой Бродней, впадающей в Березину около Стахова, и в 8 верстах от деревушки Брили и места переправы. В это время Чаплиц (1750 человек) все еще находился бы в 4-х верстах от Стахова.
Дальше путь был открыт через Антонополь на две дороги: одна к Минску, другая на Вильну. Даже без пушек, Удино имел преимущество над Корниловым, у которого их было на тот момент только две! Успел бы Арнольди их увезти или заклепать, сказать трудно, но реальными были бы и шансы на захват французами исправных русских орудий вместе с зарядными ящиками. Впрочем, еще до окончания строительства мостов французы могли переправить в разобранном виде пушки и лафеты на плотах-паромах.
Последующая переправа французской армии представляется такой. Все тяжести, повозки, раненные и беженцы, переправляются по мостам в Студенке. А боеспособная пехота и кавалерия прибывающих корпусов от Старого Борисова уходят к броду у Стахова, где пехота на плотах-паромах и кавалерия вброд, выходят сразу к занимаемой позиции у реки Бродни. Рис.2.

Наверное, никто не будет сомневаться, что Наполеон поступил бы именно так, и так бы все и получилось лишь потому, что граф Ланжерон саботировал предписания Чичагова. Как мы знаем, 14/26-го числа граф послал в помощь Чаплицу, но только после 15 часов, и всего-то два пехотных полка, которые пришли уже в темноте ночи, после окончания боя, и ни одной пушки!
Думается, что результат от «уничтожения Зембинского дефиле» мало чем отличался бы от реальных итогов переправы. Наполеон все так же ушел бы со своими генералами и гвардией, но в этом случае, именно и только благодаря графу Ланжерону!

Чем же заканчивает свой рассказ о переправе Ланжерон?
(С.77) « Другие ошибки, совершенные с нашей стороны. Я нарисовал точную и беспристрастную картину этого примечательного похода на Березину. Я свидетельствую о правде и о точности рассказа, потому что только я был участником и свидетелем; я был вторым в нашей армии; моя степень и мое положение мне позволяли быть знакомым со всеми фактами, и никакое обстоятельство не могло от меня ускользнуть.
Без немыслимых ошибок, которые были совершены с нашей стороны, Березина должна была стать могилой для Наполеона и всей его армии».

Теперь вы сами можете судить, насколько беспристрастную картину нарисовал «второй в армии человек», который интриговал против адмирала Чичагова в ущерб общему делу победы при Березине в ноябре 1812 года.
И ангелов-хранителей у Наполеона здесь было целых три – генерал от инфантерии граф Ланжерон, генерал от кавалерии граф Витгенштейн и Светлый князь Кутузов!
Впрочем, весь неуспех Березинской операции эти «ангелы» приписали одному адмиралу Павлу Васильевичу Чичагову!
После событий на Березине, к сожалению, не было открытого диалога! Чичагову не с кем было полемизировать, так как конкретного обвинителя не было, хотя всем был понятен круг заинтересованных в том лиц. Никто ничего не хотел слушать, а в армии и в народе широко распространялись порочащие адмирала Чичагова слухи.
Младшая дочь Павла Васильевича, Екатерина, бывшая замужем за французским адмиралом графом де-Бузэ, писала в 1853 году про отца графу Родольфу де-Местру: «Адмирал Чичагов доводил откровенность до неосторожности, бескорыстие до обмана, скромность до пренебрежения собственной репутации, надеясь, что время ему отдаст справедливость, хотя до сих пор это не произошло; ненавидел возвышающих себя и презирал предрассудки света». [25]
Имя Павла Васильевича Чичагова, несправедливо очерненное на Березине в ноябре 1812 года, должно быть реабилитировано в истории Отечественной войны. Адмирал П.В. Чичагов в большей степени, чем многие полководцы, был и остается Патриотом России!

Примечание.

[16] Денис Давыдов. «Дневник партизанских действий 1812 г.» Лениздат, 1985.
[17] Предписание адмирала П.В. Чичагова по 3-й Западной армии. (ВУА, 1812, т.15, с.144.)
[18] С. Г. Волконский. «Записки». Иркутск. 1991. С.231.
[19] «Русская Старина», 1873, №8, С.162. «Мой век или история генерала Маевского».
[20] Денис Давыдов. «Дневник партизанских действий 1812 г.» Лениздат, 1985.
[21] Записки Беннигсена. (Арх. Канц. Военного Министерства).
[22] Анри Лашук. «Наполеон. Походы и битвы». М. 2004. С.574.
[23] В. Харкевич. «1812. Березина». СПб. 1893. С.141.
[24] Ермолов А.П. «Записки». М.,1991, с.255.
[25] «Русская Старина», 1886, №5. С.244. «Павел Васильевич Чичагов и его Записки»

Сообщение отредактировал Пехота - 27.3.2012, 22:17