Бой у Валутиной горы Опции

[Ulrich]

генерал-майор Тучков 3-й, командовал 3 пехотными и одним гусарским полком.
Я так понимаю что два полка были из его бригады : Ревельский пехотный полк, полковник Я. С. Желвинский и Муромский пехотный полк, полковник Ф. В. Дризен

А что за третий полк и что за гусары??????

[Ульянов]

Я не знаю, последовал ли весь полк за первым взводом; но неприятель, встретя нас штыками, опрокинул колонну нашу, и я, получив рану штыком в правый бок, упал на землю. В это время несколько неприятельских солдат подскакали ко мне, чтоб приколоть меня, но в самую ту минуту французский офицер, по имени Этьен, желая иметь сам сие удовольствие, закричал на них, чтоб они предоставили ему это сделать. «Laissez-moi faire, je m'en vais l'achever»*— были его слова, и с тем вместе ударил меня по голове имевшеюся в руках его саблею. Кровь хлынула и наполнила мне вдруг и рот и горло, так что я ни одного слова не мог произнести, хотя был в совершенной памяти. Четыре раза наносил он гибельные удары по голове моей, повторяя при каждом: «Ah, je m'en vais l'achever»**, но в темноте и запаль¬чивости своей не видал того, что чем более силился нанести удар мне, тем менее успевал в том, ибо я, упав
* Пустите меня, я его прикончу (фр.). ** Эх, я его прикончу (фр.).

на землю, лежал головою плотно к оной, почему конец сабли его, при всяком ударе упираясь в землю, уничтожал почти оный так, что при всем усилии его он не мог мне более сделать вреда, как только нанести легких ран в голову, не повредя череп. В этом положении казалось, что уже ничто не могло спасти меня от очевидной смерти, ибо, имея несколько штыков упертыми в грудь мою и видя старание господина Этьена лишить меня жизни, ничего не оставалось мне, как ожидать с каждым ударом последней моей минуты. Но судьбе угодно было определить мне дру¬гое. Из-за протекавших над нами облаков вдруг просиявшая луна осветила нас своим светом, и Этьен, увидя на груди моей Анненскую звезду, остановив взнесенный уже, может быть, последний роковой удар, сказал окружавшим его сол¬датам: «Не трогайте его, это — генерал, лучше взять его в плен»— и с сим словом велел поднять меня на ноги. Таким образом, избежав почти неминуемой смерти, попался я в плен неприятелю.
Не более как через полчаса довели меня до места, где находился Неаполитанский король Мюрат, как известно, командовавший авангардом и кавалерией неприятельской армии. Мюрат тотчас приказал своему доктору осмотреть и перевязать раны мои; потом спросил меня, как силен был отряд наших войск, бывших в деле со мною, и когда я ему отвечал, что нас было в сем деле не более 15 000, то он с усмешкою сказал мне: «A d'autres, a d'autres; vous etiez beaucoup lus borts que cela»*, на что я ему не отвечал ни слова. Но когда он мне стал откланиваться, то я вспом¬нил, что покуда меня вели до него, то храбрый мой Этьен, услыша от меня несколько слов по-французски, начал меня убедительно просить, чтобы, когда я буду представлен к Неа¬политанскому королю, замолвил бы об нем хотя одно слово, которое, конечно, сделает его счастливым. Я, не хотя ему платить злом, откланиваясь королю, сказал, что имею к нему просьбу. «Какую?— спросил король.— Я охотно испол¬ню все, что только можно будет».— «Не забыть в награжде¬ниях офицера сего, который меня к вам представил». Король усмехнулся и поклонясь сказал мне: «Я все сделаю, что только можно будет», и на другой день г [осподин] Этьен был украшен орденом Почетного легиона.

* Говорите другим, другим! Вы были гораздо сильнее этого (фр.).