Драгунские полки в царствование Павла I, из Воина № 3 Опции

[konstantyn_lvk]

C огромным удовольствием прочитал в третьем номере «Воина» окончание статьи о павловских драгунах, в связи с чем образовалось несколько комментариев и вопросов к автору, если позволите.
1) Очень порадовало ваше наблюдение о том, что «Устав конного полка» именно «шпаргалка» для офицеров, и без того неплохо знающих службу». А то павловские уставы, в смысле тактики, зачастую представляются как «Книга страшного суда», созданная с целью подорвать боеспособность русской армии. Полагаю, что «оправдывать» Павла Петровича нужды нет, ибо император сознательно шел эволюционным путем, не отменяя и разрушая, а улучшая с учетом накопленного за полвека опыта то, что считал необходимым улучшить. О чем и свидетельствует оставленная в силе «Инструкция полковничья конного полку».
2) Думается, что отсутствие атаки в колоннах, вопросов взаимодействия кавалерийских подразделений на поле боя есть не вина составителей устава. А рассматривались ли они тогда специально в какой-либо армии вообще? Колонна по-моему и вовсе появилась на опыте грандиозных сражений огромных армий начала XIX в. не от хорошей жизни. В маневрировании же кавалерии на поле битвы соединениями в XVIII в. везде царила чистая эмпирика.
3) Получил четкий ответ на свой вопрос, заданный в ветке ниже, про обучение драгун пешей службе. В принципе, их преимущественное использование в этом роде скорее объясняется наличием более подходящего огнестрельного оружия, а не наоборот.
4) Вот ведь и фланкировка предусмотрена, а не сплошной шаблонный линейный порядок, как зачастую утверждали ранее. Краткость же об аванпостной службе и т.п. действиях, совершенно справедливо, ввиду того что это - задача легкой кавалерии. Да и при наличии в российской армии столь блестящей иррегулярной конницы, как казаки, естественно подразумевать такого рода действия именно их службой. Кстати кажется, что Павел считал казачью конницу весьма серьезной силой, судя во всяком случае по назначению только этих полков в действующую армию Суворова или поручение им самостоятельного рейда в Индию.
5) А противоречит ли суворовский приказ апреля 1799 г. уставу? По-моему как раз лишь дополняет.
6) Чрезвычайно интересна почерпнутая вами из формулярных списков информация о боевом опыте чинов драгунских полков. Собственно Санкт-Петербургский драгунский в боевых действиях 1792 и 1794 гг. в Речи Посполитой участвовал не менее активно, чем тогдашний Московский карабинерный. Не сыграли ли здесь свою роль активные перестановки офицерского состава первых лет павловского царствования?
7) Но в чем же конкретно, на ваш взгляд, выразилось «негативное отношение Павла к результатам кампании» 1799 г.?
8) Не преждевременным ли для начала XIX в. был бы полный «процесс унификации боевой подготовки кавалерии»? Все же «полный переход на драгунскую организацию» состоялся спустя почти восемь десятков лет, совсем в других условиях. Касательно же «увлечения легкой кавалерией и возврата к увеличению и специализации ее родов» при Александре, то от чего по-вашему это произошло и почему было не хорошо?

[konstantyn_lvk]

P.S. Да, цесаревич Константин по возвращении из похода судя по мемуарам Комаровского хотел чего-то учинить со штиблетами.

Совершенно верно, эпизод и идет из "Записко" Комаровского, здесь я не прав, извиняюсь. Но вот соответствующий кусок:

"Один раз государь спросил у великого князя, покойна ли теперешняя одежда для солдата во время походов. Император знал, что во всю кампанию солдаты штиблет не надевали, а унтер-офицерские галебарды, которые были в 4 аршина, все изрублены были на дрова, когда проходили снежные Альпийские горы.

— Я готов сделать всякую перемену в одеянии, — продолжал государь, — ибо удобность познается опытом.

Тогда его высочество отвечал, что башмаки, штиблеты и особливо унтер-офицерские галебарды вовсе не удобны в походе. На сие император ему сказал:

— Прикажи одеть рядового и унтер-офицера во всей амуниции и вооружении и представь мне для образца.

Великий князь через несколько дней представил императору образцовых; так как форма немного походила на бывшую при императрице, государь с гневом сказал его высочеству:

— Я вижу, ты хочешь ввести потемкинскую одежду в мою армию; чтоб они шли с глаз моих долой, — и сам вышел из комнаты, где находились образцовые.

Великий князь увидел, но поздно, что государь хотел только выведать его мысли насчет формы, им введенной, а не переменить оную. С тех пор началась холодность к великому князю и ко всем бывшим при нем, а потом гонения на участвовавших в итальянской кампании. Известно, как поступлено было с князем Суворовым, которого император приглашал приехать в Петербург, обещая принять его, как Рим принимал своих триумфаторов; вместо того, лишь только генералиссимус приехал на нашу границу, как ему сделан был выговор в приказе по армии за то, что во время кампании он имел при себе против устава дежурного генерала вместо бригад-майора, и князь Суворов умер, не видавши императора. Я слышал от наследника, что государю завидно было, что князь Суворов приобрел такую славу, а не он сам; от сего в нем родилась зависть и ненависть ко всем служившим в сей знаменитой кампании."

История должна была произойти между 27 декабря 1799 г. (приезд Константина с Комаровским в столицу) и 5 мая 1800 г. (отъезд Комаровского к новой должности). Сильно смущают, однако, несколько обстоятельств: 1) мемуарист до и после данного сюжета очень четко указывает даты событий, а тут столь важное и вдруг "один раз"; 2) также всегда отмечает, был ли сам свидетелем события или слышал о нем от Константине, а тут ни того, ни другого; 3) утверждения о "гонениях" действительности просто не соответствуют; 4) насчет Суворова мемуарист передает лишь слухи, бытовавшие позднее; 5) да и изложенная далее история с конногвардейским полком тоже в реальности имела другой смысл. Учитывая все это, я бы поостерегся доверять Комаровскому без дополнительных доказательств достоверности эпизода. Кстати канцелярия Константина Павловича неплохо сохранилась, насколько я знаю. С учетом узких хронологических рамок, было бы здорово поискать какие-либо документы на сей предмет.