"Не в коня корм", или кто сглазил французскую кавалерию. Опции

[Elec]

Известно, что за Неманом, в июле и августе среди лошадей ВА ( как кавалерии, так и обоза) начался падёж. Есть ли достоверные источники - что послужило тому причиной ?
Резкая смена фуража не подходит - у кавалерии Наполеона огромный опыт ведения боевых действий в самых разных климатических зонах . Снабжение ещё не нарушено. Отличный травостой, зерновые - в молочной спелости.
Остаются инфекционные болезни, но невосприимчивые человеком, иначе эпидемия распространилась бы и на личный состав. Значит - сап ?

[Илья]

Известно, что за Неманом, в июле и августе среди лошадей ВА ( как кавалерии, так и обоза) начался падёж.

есть свидетельства того, что начался падеж?

[Elec]

есть свидетельства того, что начался падеж?

Да, поищу в "закромах". И ещё было какое-то исследование костных останков лошадей ВА на территории России.

[Eman]

Определенная проблема существовала в скорсти маршей, отсутствии своевременного корма и перевозке поклажи. Так, по исследованиям А. Пижара, лошадь проходит ок 400 метров шагом за 4.5 минуты; рысью - 400 метров за 2,5 мин., то же расстояние галопом - за 1 мин. При дневном переходе в 50 км, лошадь несет на себе ок 90 кг. веса, после чего ей требуется корм и отдых (Традисьен 61).

Приказ ген. Дорсенна в 1809 г., по гв. кавалерии предполагал дневной рацион 20 фунтов соломы и 13 фунтах ячменя; за неимением ячменя предполагался двойной рацион соломы.

Перед походом на Россию, предполагалась оснастить - во всяком случае, гв. части - одним серпом/косой на десять человек.

Однако все это на бумаге.. адм. машина ВА работала из рук вон плохо - люди, сидящие в Париже в министерствах плохо представляли себе реалии военной жизни и тяготы похода...

Так, на вопрос короля Мюрата о низкой скорости преследования отступающих русских, один из кав. начальников ответил примерно следующее : "люди еще могут наступать без провианта, а лошади - нет; их не поддерживает в этом любовь к отечеству..."

Шюке, со ссылкой на бумаги генерал-интенданта Дарю в своей работе "1812" процитировал, что между Ковно и Витебском потери ВА в лошадях составили ок 20,000 голов.

Сообщение отредактировал Eman - 18.1.2021, 21:48

[Elec]

Приказ ген. Дорсенна в 1809 г., по гв. кавалерии предполагал дневной рацион 20 фунтов соломы и 13 фунтах ячменя; за неимением ячменя предполагался двойной рацион соломы.

Полагаю здесь явная ошибка (скорее всего при переводе). Наверное не соломы, а сена.

[Eman]

Полагаю здесь явная ошибка (скорее всего при переводе). Наверное не соломы, а сена.

Да, Вы правы - сена, конечно же.

"Ситуация с ремонтным составом. 10 ноября 1803, министр-директор Министерства Военной Администрации генерал Дежан издал “Инструкцию по ремонту конского состава,” с четкой спецификацией пород лошадей для различных родов войск кавалерии и их оптовым ценам. Так, кирасирам и карабинерам предназначались Мекленбуржцы 1.56 – 1.60 в холке; драгунам и конной артиллерии – состав из региона Кальвадос или Юры; в легкую кавалерию поступали лошади, выращенные в Арденнах или Пиренеях и т.д..

Интересные данные отложились в Военном архиве по статистике о ремонтных лошадях, направленных в Великую армию за период с 19 января по 2 октября 1812, и проходивших через территорию Вестфалии:

- 28% всего конского состава были зачислены в армию после октября 1811
- 58% поступили на службу между 1 февраля и 5 июня 1812
- лишь 14% находились в рядах кавалерийских полков до 1810
- 46% от всех лошадей, направленных в армию – за период с 1 февраля
по 5 июня 1812 – были из Дании или территории северной Германии
- за этот же период, кавалерия потеряла 1% лошадей принадлежащих к
офицерскому составу и 11% - рядовому
- на 5е сентября 1812 – т.е., перед Бородино - 59% от всех лошадей
французской кавалерии, пало, в основном по болезни и от недостатка
фуража.

Из 48.200 голов французской линейной кавалерии (не считая обозов, артиллерии пр.), числившихся на 15 июня 1812 – в январе 1813 в строю насчитывалось чуть больше 4750 единиц (потери составили свыше 90%).

В среднем – на период с 1 июня по 5 сентября 1812 – полк французской линейной кавалерии терял в месяц до 88 голов своего состава."

Отвратительная работа чиновников военной администрации налицо (и в частности, Жомини, кот был военным комендантом Вильно и губернатором Смоленска... Если б не Хогендорп, "армия" бы Немана в обратном направлении не перешла)

[alba]

Отвратительная работа чиновников военной администрации...

Не только.
«...С.-Жермен — старый рубака, обязанный карьерой своей храбрости, не был на высоте своего положения. Излишне осторожный, он погубил часть лошадей своей дивизии. Никогда, даже в минуты полной безопасности, наши лошади не облегчались и, еще более, не разседлывались. Каждую ночь предшествовавший нам полк легкой кавалерии и бивакировавший впереди и нам параллельно имел в главной заставе 50 человек, а мы, позади, — в 150 человек и посты с пистолетами в руках выдвигались еще вперед в 140 шагов о 1-й линии, которая пользовалась уже достаточным покоем.
Понятно, что эти 150 лошадей, бывшия целый день под верхом и долженствовавшия целую ночь быть в сторожевом охранении, а следующий день опять на 12 часов быть в походе, не могли долго выдерживать подобную службу. Охраняемыя восемью, бывшими впереди нас, полкам легкой кавалерии, мы были вполне обезпечены от всяких нечаянностей и нападений и смело могли бы ограничиться выставлением только лагернаго штандартнаго караула у ставки командира на правом фланге. Кроме того, на разсвете, и даже ранее, лошади были уже замундштучены, а люди в кирасах, имея на отдых всего 2 или 3 часа, а лошади для подкрепления сил имели только траву или зеленый несжатый хлеб, который мы для них резали, что было, конечно, далеко не питательно. В течение уже многих месяцев бедныя животныя не знали, ни овса, ни сена.
Кроме того, обыкновенно, от 11 часов до 2 как бы по взаимному соглашению, и русские и мы прекращали бой и марши. Мы видели, как русские слезали с коней, размундштучивали их и кормили и то же самое проделывала и легкая кавалерия, казалось, и нам следовало исполнять то же самое, но, нет, генерал С. Жермен держал нас в строю, и мы стояли впереди лошадей, держа их в поводу. Чего же нам было опасаться? Да, конечно, нечего! …
Приведу ещё пример, ярко иллюстирующий неразумное командование дивизиею генералом С. Жерменом. При вступлении в Россию, мы получили приказание, чтобы каждый всадник имел сетку для сена (un botillon de foin), хорошо умятую, однообразно скрученную, весом в 8-10 фунтов, расположенную на плащах и сверх чемоданов и переметных сум с овсом и с провиантом, так что сзади весь вьюк доходил до плеч. Эта столь практикуемая в кавалерии предосторожность была очень хороша при условии, чтобы этим сеном пользовались в минуты недостатка фуража, но, нет, наш генерал строжайше запретил подобное пользование, и кончилось, наконец, тем, что это сено, непрестанно подверженное действию дождя, солнца и пыли, не только что сделалось несъедобным, но стало гнить, вонять и увеличиваться в объеме. Каждый день испрашивалось разрешение выбросить это сено и каждый раз генерал нам в этом отказывал. Я постоянно приставал к своему полковнику, чтобы он приказал выбросить эту гниль, но он каждый раз, хотя и с видимым сожалением, отказывал, ссылаясь на строжайшее запрещение начальника дивизии. Наконец, в одно прекрасное утро, я получил от него полномочие запросить командиров двух других полков дивизии, не пожелали ли бы они выбросить эти злополучныя сетки, так как он решил избавить от них своих лошадей. Я отправился к командирам 3-го и 9-го кирасирских полков (полковникам Дуденарду и Мюрра) и сообщил им о моем поручении. Полковник Дуденард, человек властолюбивый и с характером, адъютант Императора, мало боялся С. Жерменя и весьма охотно принял предложение; полковник же Мюрра, хотя и не взял бы на себя инициативу этого дела, но, опираясь на решение своих товарищей, также согласился, и я, вернувшись в полк, приказал выбросить, наконец, эти сетки.
Общее ликование и ура было ответом на это распоряжение; сетки мгновенно были выкинуты, выброшены и сено пущено на ветер.
Когда мы садились на коней, генерал пришел в неописанное бешенство, но дело было непоправимо, факт совершился, и ругательства из лексикона С. Жемреня последовали по ветру вслед за гнилым сеном его возлюбленных сеток, от которых отделались наши лошади, а мы очистились.
Тяжесть службы под его начальством заключалась в том, что грубый от природы, он, под влиянием спирта, уже не знал удержи в своей грубости, уже и без того не нуждавшейся в возбуждении». ([Тирион]. Б.М. Колюбакин. 1812-й год. Воспоминания офицера французскаго кирасирскаго № 2 полка о кампании 1812-го г. СПб. 1912. С. 21-23.)
О ночи после Бородинского сражения: «Тяжелая ночь эта прошла, наши лошади поели древесных листьев, мы конины, в которой не было недостатка, и, скажу больше, никогда еще ни одна бойня не была столь богато снабжена мясом». (Там же. С. 19.)