Тильзитский мир, Минисоцопрос Опции

[Burghardt]

Считаете ли Вы Тильзитский мир унизительным для России и почему?

[Юрий]

В Тильзите у Александра был выбор: просто подписывать мир с Наполеоном или идти дальше и заключать союз; вести переговоры только от имени России или «впрягаться» ещё и на защиту Пруссии (что можно было сделать с большим успехом в качестве потенциального союзника). По моему личному мнению, в принятии решение Александр руководствовался «игрой на публику» в не меньшей мере, чем сугубо прагматичным расчетом. Защищая Пруссию, он показывал всем (и Наполеону в том числе), что своих союзников не предает. Союз с Францией, в ближайшей перспективе, привел к присоединению Финляндии, которое оформили как сделанное по просьбе самих финнов, которые, в свою очередь, в благодарность получили широкую автономию, либеральную конституцию и, куда более вольготные условия в составе РИ, чем жители поглощенных Францией земель (да вобщем и, формально «самостоятельные», союзники тоже). В более дальней перспективе можно было бы рассчитывать на столь же благоприятное завершение войны с турками, при посредничестве Наполеона (а вот из этого ничего не вышло, от слова совсем).

Почему он не чувствовал себя обязанным в 1812 году? Александр в Тильзите стал горой за совершенно ненужную России Пруссию и спас её от уничтожения Наполеоном, а прусский король в 1812 г. нападает на своего спасителя по желанию Бонапарта.

В начале 1809 году Фридрих Вильгельм завел переговоры с австрийцами, желавшими знать: можно ли, в случае будущей войны, рассчитывать на Пруссию. Тогда король ответил примерно следующее – я мыслями с вами, но пока французские гарнизоны стоят в прусских крепостях, сделать ничего не могу; вот если оные гарнизоны, по случаю начавшейся войны, будут выведены, и вы договоритесь с Россией ... тогда всё может поменяться. Позже, когда французы ушли, а австрийцы застряли на подходе к прусским границам, король отправляет своего флигель-адъютанта к австрийскому командованию, но не напрямую, а кружным путем через штаб Голицына – не столько чтоб оправдаться за задержку, сколько с целью выяснить насколько активной будет позиция России. Т.е уже тогда король дал понять, что готов принять участие в общем деле, только при непременном участии всех трех «сораздельников» Польши (что хоть как-то гарантировало успех).

Можно подумать что у Пруссии в 1812 был выбор.

Вопрос прямо в точку. В январе 1812 Наполеон оккупировал Шведскую Померанию (и это потом, уже через три месяца, ему сильно боком вылезло). В это же время, где-то, пруссакам поступило предложение – русская армия выдвинется к Висле, соединиться с польской армией (???), туда же должна подойти и армия прусская, а уж после того все вмести … . Перевести незаметно войска к Висле не было никакой возможности, вдобавок это оголяло почти всю Пруссию, и кроме того, в воздухе упорно ходили слухи что вот-вот Австрия подпишет союзный договор. В этих условиях, принимая предложение «тильзитского благодетеля» король сразу терял большую часть страны, а, в случае неблагоприятного исхода, и гарантировано трон.
Кстати, заключив союз, король тотчас заслал гонца в Санкт-Петербург с оправданиями (можно со счета сбиться, сколько он таких гонцов разослал во все сторны) – дескать, вынужден был это сделать ввиду подписания австро-французского военного союза. Только вышла незадача: Пруссия подписала свой союз 24 февраля, а Австрия только 14 марта (хотя да, предварительно условия соглашения обсуждались ещё с декабря 1811).

В Галиции поляков было немного. Но даже если бы из них смогли набрать сколь-нибудь значимые по численности войска, на их обучение потребовалось бы много времени.

Ну, как сказать: за три месяца в Галиции было сформировано 10 полков кавалерии и 6 полков пехоты (часть из них даже успели реально повоевать), что численно удвоило всю армию ВГВ. Относительно боеспособности: начавшие формироваться в конце 1806 года на бывших польских землях, из ничего по-сути, войска будущего ВГВ, через два с половиной года несколько раз изрядно накостыляли австрийцам, практически всегда уступая им в численности.

Эти страны рассматривались Францией как противовес Германии, особенно Турция в качестве главного врага Священной Римской империи германской нации ещё с Франциска I. Но решающего влияния внутри указанных государств Франция не имела.

С середины 18-го века Франция и СРИ состояли в союзе, скрепленном позднее браком Людовика (будущего 16-го) и Марии-Антуанетты. Не без того, чтобы у «союзников» были свои разногласия, но главным противником на востоке в Париже все же считали Россию.

С Турцией Наполеон вообще сам воевал.

С Турцией получилась вообще примечательная чехарда. В 1798-99, когда Наполеон (как генерал Республики) воевал с турками, её союзниками были Россия и Англия. После заключения мира, Франция начала восстанавливать свое влияние в Порте, и весьма в этом преуспела – в 1806 та по её наущению начинается война с Россией, куда в следующем году влезает ещё и Англия (как союзник России). Англичане огребли от турок в Дарданеллах, потом турки огребли от русского флота при Афоне; в Тильзите подписан мир; а некоторое время спустя турки заключают мир с англичанами (которые уже воюют с русскими и, соответственно, продолжают воевать с французами). Наполеон обещал выступить посредником в заключении мира между своими «союзниками», но по-факту не только ничего не сделал, но и втихаря давил на турок, чтобы они не спешили с окончанием войны. И здесь его усилия, как ни странно, поддержали англичане. Но как только заискрило в отношениях между Россией и Францией, англичане тут же «переобулись» и начали подкапываться под французское влияние в Стамбуле, ратуя за скорейшее окончание войны. Узнав о заключении Бухарестского мира, Наполеон был в ярости, а его поражение «уронило» престиж Франции у Порты ниже плинтуса – на долгие годы влияние англичан сделалось здесь определяющим.